Михаил Кириллов - Перерождение (история болезни). Книга пятая. 2005 г.

28.03. состоится митинг по поводу судьбы завода синтетического каучука. Его положение ужасное, идет демонтаж. А люди в своих требованиях дальше зарплаты не идут. Трусость и абсолютная политическая безграмотность. И сколько не убеждай – все пусто. Конечно, они находятся под влиянием своих профбоссов, но и своя голова должна быть на плечах. Может ли рабочих научить чему-нибудь собственная практика? Теперь я сомневаюсь. Если у меня будет возможность, я обязательно побываю на этом митинге. Кое-что и я туда вложила. Не хочется, чтобы с этим заводом все кончилось ничем.

Передайте привет товарищам в Саратове, поддержка людей исцеляет».

Письмо из ленинградской редакции. Журнал «Новые С-Петербургские врачебные ведомости» «Ваши статьи мы обязательно разместим в журнале. Они – сгусток большого врачебного опыта и знаний, воспринимаются читателями с большим интересом».

Украина 2004–2005 г. напоминает голодную оранжевую барахолку. Народа здесь нет, здесь огромная массовка в чьем-то спектакле. Западные «друзья» от России оторвут, швырнут доллары и бросят.

Один мой ученик, энергичный и успешный, напоминает мне паровоз, гремящий на стрелках. Что будет, когда он проскочит все станции? По новой?

В госпиталь им. Бурденко все еще поступают раненые из Чечни. Войне уже больше 11 лет, столько же, сколько афганской.

Упорно говорят о закрытии Саратовского военно-медицинского института в 2009–2010 годах. Это одно из частных проявлений разрушения армии, ее практического сокращения в условиях нарастания террористических угроз, экспансии вооруженной и невооруженной. На следующий год институту будет 41, а моих лет в нем – 40.

Политический дефолт почти осязаем. Все чаще слышишь, что 1 мая и 7 ноября отменены как государственные праздники, и что они, и в самом деле, изжили себя. Люди, получая от новой власти 2–2,5 тыс. руб., влачат жалкое существование, но … к пролетарскому булыжнику не тянутся. Помнят, как радостно и добровольно ходили на демонстрации в советские годы, но к булыжнику не тянутся. Как будто кто-то закрыл им дверцу в память о недавнем прошлом. В сущности, это политический анабиоз, полужизнь, одичание.

Многие тешат себя пасхальными и предпасхальными предписаниями, по которым чего-то из пищи есть еще нельзя, а вот потом можно. Ну ладно бы радовались легендарному воскрешению Иисуса Христа, пострадавшему за людей. Этого чувства, как правило, нет. Радуются-то церковным обрядам, якобы связанным с этими событиями. При этом за куличами и яйцами не видно самого Христа. А ведь те, кто его тогда потерял и оплакивал, обходились без предпасхальной голодовки и пасхальных угощений. Мой друг из Москвы пишет: «Я думаю, что истинно верующих много меньше тех, кто всенародно демонстрирует свою веру в Бога.»

3-х-недельные репортажи из Ватикана, многозначительные и торжественные, не лишенные искренней озабоченности простых людей об умиравшем папе, о новом избраннике, стали настолько обязательными на нашем телевидении, словно русским людям специально прививается мысль об устойчивости и могуществе католицизма. Это стало как бы приглашением к католической вере для православных. Слишком широко открытые двери предполагают, что в них в конце концов войдут.

В Рязани обком стал издавать газету «Красная Рязань». 4-х полосную, тиражом в 500 экз. Брат – Владимир Михайлович Кириллов – первый секретарь Рязанской областной организации РКРП-РПК, который все это и делает, пишет: «Газету успешно распространяем. Уже разошлись 250 экз. Первый блин, может быть, и комом, но представление РКРП произошло». Да нет, очень толковая газета! Трудно братишке, но опыт у него большой – в партии с 1992 г.

Пришло письмо из Ленинграда. «Большое спасибо за последнюю книгу «Перерождение». Читаю с большим интересом. Горько написано, «берет за сердце». Мне многое близко и понятно, но определенные моменты хотелось бы обсудить.»

Появление Кандализы Райс в Прибалтике отмечено капризной спесью и наглостью, в том числе по отношению к России. Нам в лицо плюют, а мы даже не вытираемся. Паралич самозащиты.

Мы – кафедра – как подводная лодка, гибель которой предопределена. 3 года плавания и неизбежная гибель команды. Даже крысам некуда будет деться.

В 1970 г. пришлось побывать в Туркмении. Из окна поезда было видно, как в 100 метрах от железнодорожной насыпи на протяжении сотен километров, до Каспия, тянется государственная граница: пограничная полоса, столбы с проволокой, пограничники с собаками. Полный порядок. С иранской стороны – никаких признаков границы.