Михаил Кириллов - Перерождение (история болезни). Книга пятая. 2005 г.

Северный Кавказ – широкое террористическое поле. Это уже не Чечня как таковая. То там, то в другом месте взрывают, обстреливают, нападают, берут в заложники, готовят новые терракты. Звучат новые имена бандитов, обнажаются новые связи. Уже в апреле чувствуется близость лета, близость «зеленки» и расширение свободы действий для сопротивления. О Шамиле Басаеве упоминают все реже. Связь исполнителей диверсий с ним представляется преувеличенной, возможно в связи с невозможностью его обнаружить. Сопротивление дробится, но не прекращается.

Какая область управления страной надежна? Все, что происходит, свидетельствует о накоплении трещин, порывов уже в ходе строительства. Это результат государственной недостаточности, такой же недостаточности как сердечная, дыхательная, почечная… Правительству лечиться надо, пока мы совсем не вымерли.

Последние годы петь не могу. Знаю, что песня жизнь продлевает, но не могу. Батя в мои годы любил петь, особенно русские романсы. Душевно пел. А я, когда слышу советские песни, плачу. Ничего не могу с собой поделать. Это не только от старости, а еще и от обиды.

Волга. Громадная, еще под снегом. Смотришь на нее с набережной, а она как бы испытывает, экзаменует. Ледоход еще впереди.

Нашему появлению на свет предшествовала беременность – ожидание рождения. Сейчас нас, семидесятилетних, тоже ждет беременность, беременность смерти, ожидание исчезновения. «Это ждет каждого из нас». Так сказал мой Учитель. Это нормально, хотя и грустно.

Плоды либерального просвещения. Грядет демографический спад. Резко уменьшилась прослойка трудоспособного населения. Снижение рождаемости будет сказываться на протяжении последующих 15 лет. Вырождение нации отразится на производительной мощи государства и потребует притока граждан из других государств – до 2 млн. в год. Голодное СНГ-ское окружение может сожрать Россию еще до того, как это сделает Китай.

В Саратове все чаще можно встретить казахские, киргизские, таджикские лица. Не стесняясь, как у себя дома, они громко говорят на своих языках – в ларьках на рынках, на вокзалах, в трамваях. Но разве дело в этом? Трудолюбивые, привыкшие к бедности, не пьющие, они как муравьи населяют город, вытесняя русское население.

«Детки» Фильм репортера Лошака показан на телеэкране 9 апреля. Дети 8-15 лет – в положении крыс в московских подземельях. Грязные, окуренные, голодные, но сохраняющие подчас поразительные обрывки чистоты детства, доброты. Их гонят, хватают, распределяют по приемникам, но они вновь и вновь возвращаются к своей крысиной жизни. Стаи. У многих – гепатит С, ВИЧ-инфицированность. Они обречены, независимо от преходящей заботы о них. Те из них, кто достигает совершеннолетия, уже не остаются объектом помощи государства и превращаются в бомжей, обитателей помоек, сливаясь с силуэтами мусорных бачков.

Фильм конечно мужественный, страшный. Видеть детские глаза, выглядывающие из грязных щелей, без содрогания невозможно. В песне поется: «Дивлюсь я на небо, тай думку гадаю…» У этих детей нет неба.

Жизнь, в основном, позади и поэтому в сновидениях она более деятельна, отражая былое могущество возможностей, чем в реальном времени с его болезнями, утомлением и неудовлетворенностью. Пробуждаешься молодым, но, неуверенно одевая шлепанцы, вновь погружаешься в возрастные сумерки. Не хочется пробуждаться.

Из статьи писателя В.Распутина «Шлемоносцы» («Сов. Россия»).

«Сегодня мы живем в оккупированной стране, в этом не может быть никакого сомнения. То, чего врагам нашего Отечества не удавалось добиться на полях сражений, предательски содеялось под видом демократических реформ, которые вот уже пятнадцать лет беспрерывно продолжают бомбить Россию. Разрушения и жертвы – как на войне, запущенные поля и оставленные в спешке территории – как при отступлении, нищета и беспризорничество, бандитизм и произвол – как при чужеземцах.

Что такое оккупация? Это устройство чужого порядка на занятой противником территории. Отвечает ли нынешнее положение России этому условию? Еще как! Чужие способы управления и хозяйствования, вывоз национальных богатств, коренное население на положении людей третьего сорта, чужая культура и чужое образование, чужие песни и нравы, чужие законы и праздники, чужие голоса в средствах массовой информации, чужая любовь и чужая архитектура городов и поселков – все почти чужое, и если что позволяется свое, то в скудных нормах оккупационного режима.