Луи-Себастьен Мерсье: Картины Парижа. Том I

Мерсье жалеет о потерянной Парижем веселости. «60 лет тому назад, — пишет он, — иностранцы уверяли нас, что Париж самый веселый город в мире, но радушие исчезло в обращении парижан, их лица больше не улыбаются, в обществе больше не веселятся, сердитый вид, язвительный тон говорят о том, что жители столицы заняты мыслью о своих домах и о способах выпутаться из беды». Париж накануне революции — это Париж заката феодального порядка. Затруднения, заботы — все это написано на лицах парижан. «В обществе 18 человек из 20 занято измышлением способа найти деньги и 15 из них не находят ничего». Разве не напоминает нам эта картина современную Европу эпохи распада капиталистического общества? Эта параллель между закатом феодального строя и закатом капиталистической Европы делает для нас книгу Мерсье особенно интересной.

Мерсье необходимо подчеркнуть, что паразитизм феодального мира унижает имя Франции по всей Европе, что личность человека подавлена и сведена здесь до рабского состояния. Феодальная Франция может гордиться тем, что парикмахеры и лакеи с гребнем в руках и бритвой в кармане наводнили Европу, но походите по Парижу, и вы увидите, как знатные в экипаже бешено несутся по мостовой, и никакой узды нет для их своеволия и чванливости. В 1776 г. самого Жан-Жака Руссо свалил с ног громадный датский дог, бежавший впереди экипажа. Владелец экипажа смотрел на него с полнейшим равнодушием. Философа спасли крестьяне. Когда на завтра вельможа, виновник происшествия, захотел загладить свою вину, он послал Жан-Жаку своего слугу спросить, что он может для него сделать. «Держать вперед свою собаку на привязи», — ответил философ и отпустил лакея. Как мы видим, Мерсье даже в этом случае готов ограничиться только правом надеть узду на собаку, но не на ее владельца.

Париж, внешне блестящий, как все города феодальной Европы, представлял собой клоаку грязи и нечистот. Страницы, посвященные изображению Парижа, этого классического города феодальной культуры, представляют для нас исключительный интерес исторического документа. Мерсье, внимательный наблюдатель, не может не воскликнуть с ужасом: «О восхитительный город! Сколько ужасного и сколько отвратительного скрывается за твоими стенами!» Феодальные власти ничего не делают для того, чтобы оздоровить город, и жить в Париже могут только люди по привычке. Веселый, оптимистически настроенный Мерсье вынужден закончить описание нечистот Парижа следующей горькой фразой: «Парижане — это сборище мертвецов, живущих в герметически закупоренных гостиных, при свете факелов». Впрочем, спасаются в этом городе от всех его неурядиц богачи. Их в Париж немало. Состояния, приносящие от 100 до 150 тысяч ливров ежегодного дохода, среди буржуазии обычное явление. Трудно заработать первый экю, легче дополучить последний миллион. Среди богачей самый талантливый тот, кто изучил все способы ограбления нищих. Отсюда почетная роль откупщиков, тех буржуа, которые в два счета могут очистить целую провинцию, разорив ее производство. Истории крупных состояний посвящен 55-й очерк первого тома. Он вкраплен среди десятка других глав между описаниями домов, бульваров, бабушек, вельмож, обедающих в гостиных, книгонош и полиции. Это — система Мерсье. Подобные главы служат как бы узлом, связывающим рассыпанные очерки в единое целое.

Как бы мимоходом Мерсье затрагивает и политические вопросы. Он посвящает 57-й очерк первого тома монарху, утверждая, что король для Парижа — то же, что модель, стоящая посреди работающих с нее рисовальщиков. В следующем очерке он говорит об изменчивости французского правительства. «Являясь прекраснейшим мимистом, оно изображает все сословия, оно является последовательно в одежде военного, финансиста, судейского, банкира, священника. В течение 3—4 месяцев я видел его даже в роли автора, так как оно выпустило до сотни брошюр, очень скверных, сказать по правде». Но 59-й очерк, тут же рядом, вперемежку с другими, посвящен шпионам и шпионажу. Между прочим, Мерсье нам рассказал о том, как полицейские шпионы ведут яростную войну с книгоношами, людьми, торгующими единственно хорошими книгами, которые еще можно читать во Франции. Полиция для Мерсье — сборище негодяев. Среди шпионов можно нередко встретить, как и среди полицейских, баронов, графов и маркизов.

Эти отступления придают особую прелесть и политическую остроту книге Мерсье, как документу борьбы с самодержавно-феодальным государством. Мерсье рассказывает, например, о начальнике полиции и тут же делает ремарку. «Повешение применяется почти исключительно к преступникам из простонародья». Это не мешает ему тотчас же перейти к описанию пожаров, пожарных насосов, фонарей («ревербери»), вывесок.