Array Коллектив авторов - Быть чеченцем - Мир и война глазами школьников

— Вы говорили о второстепенности, что это — ненужность?

— У мусульман, чеченцев в частности, даже по религии, главнее — мужчина. Место женщины — у плиты, дома, с детьми.

— Как вы считаете, жизнь в чеченской семье повлияла на ваши взгляды? Если это так, то приведите пример такого влияния.

— Да, я не могу отрицать этого. Многие из моих убеждений поменялись. Я стала думать, как они, смотреть на окружающий мир их глазами. Я не могу привести конкретный пример проявления этой зависимости, но она проявляется во всем. Русский народ — это сильный, могучий народ. Но лишь тогда он един и могуч, когда ему грозит какая-нибудь опасность, тогда мы вместе. Но в повседневной, рутинной жизни никому нет никакого дела, как живет другой. Чеченцы же живут по принципу: «Вылез сам — подними другого». Мы все, кого ни спроси, отвечаем, что мы — верующие, а попробуй спроси хоть одну молитву прочесть из Библии?! Я уверена, 90 процентов этого сделать не смогут. Если муж-чеченец требует от своей жены элементарного соблюдения правил приличия и послушания, то, может, д ля кого-то это и будет рабством, но, на мой взгляд, это входит в обязанности любой жены. Но то, что есть некая строгость в этих отношениях, то да, это так. Я бы сказала, даже какая-то привередливость, ощущение мужа — хозяином дома, хозяином жены, как вещи. Да, это есть.

— Наиболее частые темы бесед в вашем доме?

— В основном это семейные проблемы, дела. В общем, темы скорее бытовые, чем политические.

— Русская в семье чеченцев - значит, мир возможен?

— Да, мир возможен, просто нужно научиться уважать друг друга, быть терпимее.

— Но почему же мы не можем жить в мире даже в мирное время?

— Власти что-то не могут поделить между собой, разобраться с безобразиями, творимыми террористами, а мы от этого страдаем. Хорошо, пускай и ненавидят друг друга и воюют друг с другом власть и боевики, так нет же!

Ольга, 37 лет, русская, бухгалтер.

— Почему, на ваш взгляд, идет непрерывная война между нашими народами?

В чем ее смысл, за что боремся мы?

— Вы очень точно задали вопрос: «В чем ее смысл?» Я считаю, что это — самая бессмысленная, наряду с афганской, война. Эта война не нужна простому народу, ни нашему, ни чеченскому. Она выгодна нашему правительству и тем теневым структурам, которые стоят за спинами руководителей страны.

— Любим ли мы свою Родину так, как любят чеченцы свою?

— Я не знаю, как любят чеченцы свою Родину. Думаю, что не так уж самоотверженно и фанатично, как это принято считать. В России этих «патриотов», наверное, больше, чем в самой Чечне. И живут они у нас весьма роскошно, и на «священную войну по защите Родины» не спешат. У меня же к моей Родине особенно трепетных чувств нет, но мне не по душе, когда хают Россию, пренебрежительно о ней отзываются. Россия — великая страна с огромными возможностями, вот только с правителями нам не везет.

— Возможно ли примирение между русскими и чеченцами? Что для этого требуется сделать нам и им?

— Я думаю, что в принципе примирение возможно. Но его не будет, так как за этой войной стоят огромные деньги. А там, где правят деньги, все другие человеческие ценности отходят на задний план.

— На каких условиях лично вы подписали бы договор о мире с чеченцами?

— Лично я, будь на то моя воля, отдала бы им их Чечню. Хотят независимости, суверенитета? Что ж, пусть получают. Но я бы тут же применила к ним жесткую экономическую политику.

Разговаривая с чеченцами, я не могла не заметить какой-то уклончивости в их ответах. Сначала, воспринимая мои вопросы настороженно, они неохотно раскрывали свою точку зрения. Но когда на вопросе третьем или четвертом я говорила, что опрос абсолютно анонимный, чувствовалось, что ситуация несколько разряжалась. Странно, но у всех чеченцев, с которыми я беседовала, возникало некоторое чувство, что мне поручил это задание кто-то из высшей организации. Как ни смешно это звучит, но что-то вроде «опроса недовольных чеченцев»!

Признаться честно, беседовать с русскими мне было намного проще. Русские охотнее мне рассказывали обо всем том, что у них наболело. А наболело очень многое!

И у чеченцев, и у русских есть обиды. Будь то обиды прошлого или неурядицы настоящего, но обиды. Ненависти же я, слава Богу, не нашла.

Нет, это не война наших вер, оружие для которой — люди. Это война людей, прикрытием для которых является вера. Но кто эти люди? В моих интервью ни один человек не сказал: «Да, я хочу войны!» И нам, наверное, нужно научиться понимать, что по крайней мере глупо обвинять всех чеченцев. И я заметила большую обиду в их словах: «Вот ваш дом взорвут, что вы говорите: „А, чеченцы взорвали!“ Но никто не подумал, что и у чеченца могла быть семья в этом доме». Или такое высказывание: «Моя чеченская физиономия вызывает опасения у „русского Вани“, и мне долго приходится ему доказывать, что я не собираюсь взрывать его дом…»