Григорий Ландау - Сумерки Европы

Въ работѣ уже упомянутой о комплексномъ мотивѣ я въ схемѣ отмѣтилъ ту діалектику его развертыванія, которая приводитъ его къ саморазрушенію. Философская концепція, какъ болѣе разрѣженная, обобщенная и прозрачная, быстрѣе проходитъ путь своего развертыванія, чѣмъ насыщенная матеріаломъ толща культуры въ другихъ ея областяхъ. Можно сказать, что уже въ 18 вѣкѣ она въ этой своей отвлеченной, изолированной философской плоскости пришла не только къ саморазрушенію, но и къ попыткамъ его преодолѣть (въ кантіанствѣ и его производныхъ); но посколько эти послѣднія попытки были уже не коррелатомъ обще-культурнаго устремленія эпохи, онѣ проходили свой самодовлѣющій специфически-философскій путь, въ которомъ не отражалось движеніе всей культуры. Толща культуры продолжала быть пронизанной комплекснымъ мотивомъ и тогда, когда онъ въ своемъ самодовлѣющемъ философскомъ развертываніи уже пришелъ къ самоотрицанію; продолжала развертывать его діалектику по путямъ, предначертаннымъ уже завершившимся его чистымъ развитіемъ. И въ этомъ движеніи чистая философія все болѣе приспособлялась къ частичной роли — провѣрки предпосылокъ мышленія, коимъ и на коемъ строилась культура — къ роли критики познанія, гносеологіи.

Но основанная и пронизанная комплекснымъ мотивомъ культура продолжала и независимо отъ своей чистой философіи проходить ея путь развертыванія; прежде всего этотъ путь проходили тѣ области, которыя по своему содержанію наиболѣе близки къ отвлеченному мышленію — области культуры научной, теоретической. И, кажется, можно сказать, не ошибаясь, что въ теоретической области рядъ послѣднихъ десятилѣтій принесъ и послѣднія научныя завершенія комплекснаго мотива (напр. въ теоріи Кантора, въ теоріи квантъ) и вмѣстѣ съ тѣмъ подошелъ уже и къ внутреннему саморазложенію принципа — напримѣръ, въ теоріи относительности, да и вообще во всей той революціи точныхъ наукъ, которая нынѣ совершается, не находя, повидимому, еще своихъ завершающихъ образовъ. Точныя науки культуры комплекснаго мотива подходятъ къ тѣмъ предѣламъ своего развертыванія, которые — предначертанные философскимъ развертываніемъ — уже близятся къ самоотрицанію и распаду.

Было бы здѣсь чрезмѣрнымъ отклоненіемъ отъ темы моего разсмотрѣнія, если бы я попытался намѣтить, что къ этимъ опаснымъ предѣламъ подошла та система искусства, которая своимъ сліяннымъ воплощеніемъ волевого динамическаго содержанія и чистой комплексной структуры явилась специфическимъ искусствомъ современной культуры, — искусство музыки. И здѣсь самодовлѣющее развертываніе чистыхъ духовныхъ функцій дошло до своихъ завершеній раньше толщи культуры: искусство позже чистаго мышленія, но раньше мышленія, насыщеннаго матеріаломъ дѣйствительности. Но именно самая толща культуры и жизни, самое строительство жизни и природы не только еще не перешагнуло зенита по направленію къ упадку и разложенію, но еще находилось въ наибольшемъ своемъ напряженіи. Именно этимъ величайшимъ напряженіемъ волевой, реалистической строительной комплексной культуры и была эпоха послѣднихъ десятилѣтій; только здѣсь она пронизала собой и стала овладѣвать всей массой человѣческой жизни и работы. Именно здѣсь въ пароксизмѣ напряженія ее и постигъ разрушающій ударъ великаго столкновенія интересовъ и страстей, — великаго столкновенія народовъ и государствъ.

Значитъ ли это, что духъ отлетѣлъ или отлеталъ отъ ново-европейской культуры; значитъ ли это, что именно потому она и потерпѣла крушеніе? Мы подходимъ къ вопросу объ ея матеріализмѣ или безыдейности.

Едва ли можно представить себѣ меінѣе основательное обвиненіе современной культуры, какъ обвиненіе ея въ матеріализмѣ, въ томъ, что развитіе въ ней получила лишь ея внѣшняя сторона. Люди видятъ, что воздвигаются желѣзныя дороги и пароходы, вырастаютъ зданія съ удобствами, которыя не снились нашимъ предкамъ, подъемными машинами и ваннами, вырастаютъ фабричные города, грандіозные магазины, видятъ это безчисленное количество предметовъ и представленій, предназначаемыхъ для удовлетворенія жизненныхъ задачъ, все это грандіозное накопленіе богатствъ и средствъ ихъ воспроизводить, — и дѣлаютъ изъ этого выводъ, что, значитъ, именно на удобства, богатство, на внѣшнее и предметное и направлены человѣческое вниманіе и усилія нашей эпохи. Выводъ кажется неоспоримымъ: никогда такъ не повышался матеріальный уровень жизни; никогда жизнь не была столь обезпеченной внѣшней организаціей порядка, значитъ, никогда культура не была столь матеріалистической, какъ культура недавняго прошлаго.