Николай Векшин - Миллениум-мифы (сборник)

Я матом сильно не грешу,
А лишь пародии пишу.
Зачем рецензии марать?
А ночью, крошка, надо спать.

Заноза чувств не лучшая награда,
А дармовая вечность – для героев.
Не ковыряй иглой, моя отрада!
Давай скорей в постель – на поле боя!

В город наш пришла зима.
Средь зимы стоят дома.
Белым льдом зима метёт.
Я – озимый стихоплёт.

Ты пургу не гони тополиным зажеванным бисером.
Рассыпая цветочки, по крыльям не гладь утюгом.
А июньский мой парус наполни рассветом так искренне,
Чтоб цветы-одуванчики ливнем вернулись потом.

Мы встретились отнюдь не в подворотне.
Ты мне хвостом махнула на прощанье.
А я мяукнул раз, наверно, сотню.
И замер перед «вискас» в ожиданье.

У колобка ведь попы нет.
Скажите, как тут жить?
Повис вопрос мой в пустоте;
Нелепый он, кажись.

Девочка ушла не в самоволку,
Ведь она родилась комсомолкой
И ушла в кирзовых сапожищах;
И скрипели нежно голенища.
Прям с передовой давала правду.
Правда с ложью не бывает правдой.
Эй, потомки, чё молчите, правда?
С пылу с жару в правду верить надо.

Я дома. На горшках сидят детишки.
Я их творила. А теперь читаю книжки.

Рождены мы для рая.
Но живём мы в сторожке.
Дождик нас поливает.
Как светло на дорожке!

Орел летел, парил по небу.
Летела рысью его тень.
Пронзила вьюга его тело.
И тень сгорела. Офигень!

Подковали мне подковы.
Я несусь по свету вскачь,
По сибирским по просторам.
Тише, Анечка, не плачь.

Любовь врывается в твой мозг,
Его на сердце заменяя.
И попадаешь ты в дурдом,
Так невпопад себя теряя.

Ангелы нам какают на головы.
Эти нам какашки – благодать.
Если б танки падали на головы,
Мы б их стали с дурью рифмовать.

Снежною крошкой
Снежит в лицо.
Спи, моя крошка!
Волк далеко.

Грачино тут утробно трепыхало.
Грачиный рык трехпалил в доязык.
Кажись, утробно ложка у стакана
Коверкала, как птичий лай, язык.

А меня вот тошнит от бананов,
Если мякоть без плоти средь рифм.
А когда там же рыбы взлетают,
Я трельяжем готов бросить в них.

Так хотелось вещать о высоком,
А писалось постыдно о низком.
Суки, желчь, тут же женские груди, снова суки…
И вечность прокисла.

Трюк любовный сделавши небрежно,
Холодно смотрели мы в глаза.
А потом залезли мы в машину
И не стали жать на тормоза.

Казино, казино, казино!
Я в тебе пребываю давно.
На зеро, на зеро, на зеро!
Что-то блюз получился г@вно.

Мне рукой до тебя не достать.
Вожделенно я тешусь строкой.
Щас как дам колокольчиков залп!
И по мышке бабахну ногой.

В раю, где скачут амазонки,
Ритмично Ева и Адам
Беспечно тешились в сторонке
На радость близким небесам.

Замру над веб-страницей, словно птица.
Шедевр я сотворю когда-нибудь.
А нынче лучше просто помолиться,
Не громыхая рифмой. Вот где суть!

Люди в трусах подозрительны.
Лучше – поэт без трусов.
Он под звездой так медлительно
С чувством на рельсы кладёт…

Какой отменный садовод!
Картошку он сажает.
И клубни нулевых стихов
На грядках он рожает.

Возвращаюсь назад я опять в Ленинград.
Ведь вперед возвращаться так трудно!
И назло палачу я, как рыба, молчу.
И рыбачу на крейсерском судне.

Мы уплывали в Санта-Крус.
Нас протаранил сухогруз.
И с иностранкою союз
Я заключил без брачных уз.

Каждый раз, каждый раз, каждый раз
Получал, получал я отказ.
Ты сказала, сказала мне «брысь!»
Да, да, да, вот такая вот жысь.

Любовь нас сводит всех с ума,
Не одарив благоразумьем.
И за нос водит иногда.
А иногда кричит безумьем.