Михаил Н - Мемуары Омеги

Этот сон мне снился сотни раз. Каждый раз я - мужчина, я - воин. Менялись детали, века, оружие, эпохи, декорации - не менялось то, что я чувствую. Я - защитник. Впереди - враг. За спиной - пещера, землянка, изба, город, деревня, стойбище - ДОМ. Там - те, кто для меня важнее жизни - моя жена и дети, моя семья, мои родные, чья жизнь важнее моей, и обязательно должна продлиться. Потому что - вечный позор и бесчестье мужчине, который не сделал все, что мог, для спасения своей семьи от смерти, даже ценой собственной жизни! Мне не страшно, я спокоен - я делаю то, что должно, что необходимо. В моих руках камень, лук, копье, бумеранг, томагавк, топор, меч, сабля, ятаган, ружье, автомат - пока я жив - враг не пройдет!

Иногда я пыталась классифицировать свои сны. Большая часть классификации не поддавалась и являла собой совершенно непонятные мне обрывки кадров из жизни неведомых людей неведомых местностей и эпох. Некоторую часть снов, тем не менее, худо-бедно удалось раскидать по категориям. Основных категорий получилось четыре - ярость, страх, счастье, восхищение красотой и величием мира. Зачастую они взаимонакладывались, и в свою очередь, делились на многочисленные категории низших порядков - подкатегории, и так далее. Категория "счастье", например, делилась на любовь к богу(богине, богам), любовь к женщине (мужчине), любовь к детям, любовь к родителям, счастье от творческой самореализации, счастье от гармонии с миром.

"Ярость" подразделялась на гнев, ненависть, месть. Страх ни на что не дробился, кроме степеней ужаса. Восхищение красотой и величием мира по ощущениям было очень близко к счастью.

Когда я, в числе горстки избранных, получила доступ ко "второй правде", я поняла, что если есть правда "вторая", то должна быть и "третья", и "четвертая", и "сотая" и так - до бесконечности. Я начала задумываться - какова же "нулевая" правда - что происходило в мире на самом деле? В отличие, от большинства других женщин, не обладавших подобным даром, у меня была возможность заглядывать в "замочную скважину" - сравнивать те многочисленные крупицы объективной реальности из моих снов, с тем, что я должна была считать реальностью и историей официально.

Если верить "второй правде" - женщины должны были бы испытывать к мужчинам очень сильную ненависть. Этого я не видела. Чаще всего я испытывала ненависть одних мужчин к другим во фрагментах войн и боевых стычек. Несколько раз меня - женщину - мужчины сжигали на костре, и тогда я действительно ненавидела мужчин. Но несколько раз меня сжигали и в теле мужчины. В теле женщин, мне случалось оказываться среди боевых трофеев завоевателей-мужчин, которых я действительно ненавидела, но ненавидела за то, что они убили других мужчин - моих детей, отцов, братьев, мужей - которых я любила.

Не совсем "срасталось" и с утверждением - "женщина - двигатель прогресса". Изредка я испытывала вдохновение и радость творчества - писала стихи и музыку, один раз испытала ярчайшее счастье, найдя некую совершенно непонятную мне математическую формулу - неизменно в теле мужчины. Да и вообще все, что бы ни делали все прожитые мною мужчины всех времен и народов - путешествовали, строили, изобретали, охотились, воевали - они делали по собственному разумению, без указки женщин. Женщины всегда были в их памяти, но были сзади, в тылу.

Тема любви была отдельной и совершенно непонятной. Мужчины и женщины прошлого умели глубоко и ярко любить друг друга, своих родителей, своих детей. Постепенно у меня появилось стойкое ощущение, что меня обокрали, что обокрали всех женщин, что все мы живем чужие жизни, где мы видим, знаем и чувствуем одну сотую часть того, что нам предназначено.

О теме религии я решила вообще не думать, чтобы окончательно не свихнуться. Если бы все богини, боги, духи, дьяволы и т.д., в которых верили прожитые мною люди, действительно существовали - они должны были уже под собственной тяжестью проспаться с неба, как горох, и покрыть землю толстым слоем. Последние несколько тысячелетий человечество верило в бога-мужчину с какой-то очень запутанной биографией. "И богиня с ним!" - подумала, пусть займутся друг другом - у меня и без теологии много вопросов...

Мы много дней плыли по морю на странном судне, похожем на плот, под огромным квадратным парусом, но очень быстроходном. Нас несколько десятков человек - мужчин, женщин и детей - с шоколадной кожей и курчавыми черными волосами. Впереди - каменистый берег неведомой земли. Она огромна - края берега не видно ни справа, ни слева. Причаливаем к небольшому пляжу. За ним - густые заросли диковинных растений. И пляж, и лес кишат птицами - от их криков невозможно разговаривать. Птиц великое множество, все совершенно разные, ни одной похожей раньше я не видел. Людей они почти не боятся. Идем через лес и вскоре выходим на поляну. На поляне пасется стадо диковинных существ - мы не сразу понимаем, что это тоже птицы. Они огромны - в два раза выше человека, громоздки, У них похожие на бревна ноги, длинные тонкие шеи и крохотные головы. Одна из них подходит к нам. Взмахом тесака вождь отрубает ей голову. Туловище делает несколько неуверенных шагов и падает. Мы смеемся - голодать здесь нам явно не придется!