Дмитрий Азов: В строю — сыновья

— Ничего, мамко, не плачь. Не догнали сегодня батьку, завтра обязательно догоним.

— Правда, сынок, — ответила она. — Много терпели. Еще потерпим.

После той записки письмо получили да фотокарточку, маленькую, выцветшую. С нее смотрел пристально, в упор Евтей Моисеевич. Левый глаз немного прищурен. Плотно сжаты губы. Из-под фуражки виднеются белые виски. На плечах погоны старшего сержанта. На груди гвардейский значок, орден Красной Звезды, медаль.

А вскоре принес почтальон весть о гибели Евтея. Долго стоял у порога, уговаривал:

— Крепись, Мария. Сейчас почти в каждом доме горе.

Вместе с извещением командир роты прислал вырезку из газеты, наказ от имени боевых друзей Евтея и письмо, которое не успел он отправить. Его нашли в полевой сумке. Николай прочел завет однополчан:

«Евтей Моисеевич геройски пал за нашу Отчизну. Сыны его, берегите светлую память об отце, хорошенько учитесь, трудитесь и боритесь с врагами, как ваш папа. И если Родина доверит вам оружие, крепко держите его в руках».

Письмо отца было длинное. Но в память сыновьям врезались такие строки:

«К вам, ребята, орлы мои, — особое слово. Маму берегите. Вы сами испытали немало, сами убедились, что несут народу враги. Растите крепкими, здоровыми, а главное, понятливыми. Со смыслом живите, с прямого пути не сворачивайте. С пульсом Родины, партии сверяйте биение своих сердец».

Много лет прошло с тех пор. Сменялись на боевых постах наследники — сыновья и младшие братья тех, кто в лихую годину грудью заслонил дорогу врагу, кто шел вперед под свинцовыми ливнями, промерзал до костей на ветру, стоял насмерть, не зная сна, не ведая страха.

И вот теперь Виктору Гребенюку, его сверстникам предстояло встать в сомкнутые и грозные солдатские ряды, под знамена, обагренные кровью старших однополчан.

С радостью писал Виктор братьям:

«Вот я и прибыл на место. Только не попал в отцовскую часть. Дали мне машину легковую: вожу начальника».

«Ничего, — успокоил его Петр в ответном письме, — где бы мы ни были — везде стране своей служим».

Виктор не успел освоиться на новом месте, как вдруг однажды вызывает его командир и сообщает:

— Имею для вас новость. У однополчан вашего отца юбилей части. Просят в гости.

— Меня?

— Да.

Виктор так выразительно посмотрел на офицера, что не было нужды спрашивать, поедет ли он.

— Документы оформлены. Собирайтесь, — улыбнулся командир и крепко пожал ему руку.

В части Виктора встретили радушно. На торжественном собрании он, смущенный и радостный, сидел в президиуме, на самом почетном месте. В глубине сцены стояло боевое Знамя, алое, цвета крови, родное и близкое. В грозные годы проплывало оно перед глазами бойцов, зажигая страстью борьбы с врагом. И в строю этих бойцов стоял его отец, смотрел на Знамя, целовал его, присягая Отчизне. Может быть, он тоже не раз проносил это Знамя перед железными рядами товарищей, и на древке до сих пор хранится тепло его рук — крепких рук кузнеца, воина, сына своей Родины…

Во время перерыва, перед концертом, к Виктору подходили солдаты, дружески беседовали с ним.

— Переезжайте к нам служить, — предложил воину помощник начальника политотдела по работе среди комсомольцев капитан Россоха. — Если согласны, будем ходатайствовать перед командованием.

Отовсюду послышались голоса:

— Соглашайтесь!

Разве можно было отказаться!

И вот потекла обычная, будничная жизнь в новой части. В связистах, куда определили Виктора, свободной машины не было. Да и нельзя ему было доверить сразу специальный автомобиль. Предложили подождать. Подналечь на политическую, огневую, строевую, физическую подготовку. Постараться с первого же года в отличники выйти. Но не сразу удалось Виктору встать вровень со всеми в солдатский строй.

Особенно много огорчений доставляли ему спортивные снаряды. Крепкий, здоровый, любящий физическую работу, он, однако, не мог даже подтянуться на турнике.

— Ты, видно, никогда не занимался этим делом, — сказал рядовой Семенов.

— Не приходилось, — неловко улыбнулся Виктор.

Семенов с виду казался не таким уж крепким, а когда ловко вскочил на перекладину да перевернулся раза три, Виктор удивленно вскинул брови.

— Физкультура и шоферам нужна, даже тем, кто начальство возил.

Виктор вспыхнул. А Семенов улыбнулся:

— Не обижайся. Уж и пошутить нельзя.

Он соскочил вниз. Дружески предложил: