Дмитрий Азов - В строю — сыновья

Но вот ожил второй дзот фашистов и снова прижал гвардейцев к земле. Лаар укрылся в окопе, брошенном фашистами. По дзоту ударили наши пулеметчики. На какое-то время он захлебнулся.

Командир батальона крикнул:

— За мной, вперед!

Но едва успели воины приподняться, как снова ожил дзот и начал косить их кинжальным огнем.

И тогда Лаар пополз вперед, скрылся в воронке, приготовил гранаты. Первый, второй, третий бросок. И неудачно. Пулеметчик повернул дуло в сторону Лаара, но достать его было невозможно: гвардеец находился в «мертвом пространстве». В Лаара полетела граната. Она разорвалась неподалеку. Осколком воину разорвало живот. Автомат вылетел из рук. Иосиф потерял сознание.

Фашисты думали, что он мертв, и продолжали вести огонь по залегшей пехоте, но Лаар, очнувшись, зажал пилоткой живот, подбежал к амбразуре, схватился за раскаленный ствол, стараясь прижать его к земле. Потом навалился грудью на амбразуру. Пулемет захлебнулся…

Иосифу Лаару было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. А после войны имя его навечно зачислено в списки части. И каждый день оно произносится на вечерней поверке. В роте стоит аккуратно заправленная койка, а над нею помешен портрет Иосифа…

Виктор одним махом прочитал очерк. И в его сознании встал образ воина, непобедимого в своей верности Родине.

Когда на второй день Гребенюк снова пришел в канцелярию, чтобы отдать газету, старший лейтенант спросил:

— Ну, каково ваше мнение?

— Это здорово! А главное, было ему где развернуться. Сейчас вот не проявишь себя.

— Не проявишь? — прищурился офицер. — Я считаю: тот, кто постоянно думает, как бы проявить себя, подвигом «осчастливить» Родину, никогда подвига не совершит. Есть у некоторых такое мнение: если понадобится, первым в атаку пойду, на дзот брошусь, под танк, жизни не пощажу и прочее. Странные люди. Невдомек им, что наш подвиг сейчас — это постоянный воинский труд. Путь к славе нелегок, слава к человеку приходит между делом, если дело достойно ее, и подвиг не мимолетная вспышка, не фосфорический блеск, а вечный огонь в человеке, в его сердце…

Иосиф Лаар, совершая свой подвиг, вовсе не думал «отличиться». Он выполнял свой долг. Да, кстати, в той же части, в составе которой воевал он, служит ефрейтор Анатолий Лаар — сын героя. Превосходный солдат — знак отличника носит. В авиационной части служит сын дважды Героя Советского Союза генерала Полбина — прекрасный летчик-истребитель.

Виктор слушал Зотова и смущенно опускал голову. Он понял, к чему клонит командир взвода. Казалось, прямого упрека не бросает в лицо, тактично ведет разговор. Но чувствуется упрек в его словах: «А вот ты не такой, как сын Лаара».

— Герои — они рядом с вами, — продолжал офицер. — Вот, к примеру, младший сержант Анисимов, он изучил все оружие роты, награжден знаком «Отличник Советской Армии», Почетной грамотой ЦК ВЛКСМ. С первого выстрела, первой очередью поражает цели. Таким людям — слава и почет, о них и можно сказать смело: молодцы, славными делами умножаете вы традиции героев-отцов.

…В тот же вечер Виктор послал письмо матери:

«Служу помаленьку. Деловой разговор был у меня с командиром взвода. Он, кажется, меня понимает. Даже агитатором назначил. А вот с сержантом никак общего языка не найду».

Ответ прислал Николай. Резкий, прямой. Сначала писал о делах колхозных:

«Артель наша передовая. Миллионные доходы имеем. Был бы жив отец, поглядел бы на нашу жизнь красивую! Очень много построек новых. Дома прямо как грибы растут. И еще, братишка, хочу поделиться с тобой радостью большой. Приняли меня в партию. На собрании говорили: будь таким, как отец, не забывай, что сердце твое партии принадлежит.

Ну, а теперь о твоих делах. Вижу по письму, не туда гнешь. Насчет общего языка с сержантом. Будешь исполнительным, старательно к делу относиться, никто тебя не упрекнет, даже хвалить станут. А если требует сержант — так это для дела. Не дури, будь солдатом настоящим».

— Легко сказать: настоящим, — вздохнул Виктор.

В эту ночь Гребенюк долго не мог уснуть. Старался восстановить в памяти каждый свой шаг и приходил к выводу, что, пожалуй, неважный он солдат. Может быть, и впрямь загордился: если сын героя, так уважение мне по штату положено. А вот другие не требуют особого внимания. Не просили привилегий те, о которых рассказывал старший лейтенант Зотов. Эти люди сражались не ради славы, а ради жизни на земле…

«Лаар тоже сын героя, — подумал Виктор. — А мои товарищи? Ведь, в самом деле, у многих отцы погибли».