Джордж ван Фрекем - Гитлер и его бог. За кулисами феномена Гитлера

«Можно серьезно усомниться в том, что Гитлер любил немцев», – размышляет Эберхард Йекель 302. «Я знаю, что должен быть строгим воспитателем. Прежде всего мне нужно создать Народ ( Volk ), лишь затем я смогу думать о решении проблем, с которыми мы, как нация, сталкиваемся в настоящее время», – говорил Гитлер Раушнингу. «Нам нужно подготовиться к тяжелейшей борьбе, которая когда-либо выпадала на долю какого-либо народа. Лишь пройдя через это испытание, мы сможем подготовиться к власти над миром, к которой мы призваны. Мой долг будет состоять в том, чтобы вести эту войну, невзирая на потери. Жертвы будут чудовищными. Мы все знаем, что значит тотальная война… Города превратятся в руины, величественные здания исчезнут навсегда. На этот раз наша святая земля тоже попадет под удар. Но я не боюсь этого. Мы будем стоять непоколебимо и сражаться до конца. И Германия, которая встанет из этих руин, затмит красотой и величием любую страну мира» 303.

Гитлер описывает в «Майн Кампф» свои первые контакты с DAP в сентябре 1919 года. Он пишет здесь, что после долгих размышлений он пришел к выводу, что «необходимо провозгласить новую идеологию, а не новый политический лозунг» 304. То, что он размышлял об этом не в одиночку, уже было показано выше. Стоит все же напомнить о том поразительном обстоятельстве, что он вступил в кружок Харрера и Дрекслера, уже располагая идеологией, готовой к практическому применению. Он «хотел основать [собственную] партию», для чего и собирался использовать незначительную DAP.

В 1924 году, когда Гитлер в ландсбергской тюрьме писал первую часть «Майн Кампф», его мечты и прозрения стали уже гораздо яснее. Да, первые шаги Гитлера казались скромными, а возможность того, что его замыслы осуществятся, – ничтожной. Так казалось большинству сторонних наблюдателей, но не самому Адольфу Гитлеру. В ходе ландсбергского уединения Гитлер вновь обрел несокрушимую уверенность в своем призвании и убежденность в том, что ему удастся выполнить свою миссию. Благоразумие и осмотрительность все еще удерживали его от провозглашения себя фюрером германской нации, но на страницах «Майн Кампф» он не оставляет никаких сомнений в том, кто является этим фюрером, хотя и не называет себя прямо.

«Чувствуете ли вы, что Провидение призвало вас возвестить миру истину? Если так, тогда идите и возвестите ее, – писал Гитлер. – Но вы должны иметь смелость делать это напрямую, а не использовать в качестве своего рупора какую-либо политическую партию – иначе вы не исполните своего призвания. [“Использование политической партии” здесь означает использование устоявшейся партии с готовой программой при неспособности провозгласить свою собственную.] На место того, что существует, но является бесполезным, поместите что-то лучшее, что будет работать для будущего». «Из армии миллионов, ощущающих истину этих [фолькистских, националистских и антисемитских] идей, даже до какой-то степени понимающих их, должен выступить один человек. Этот человек должен обладать даром излагать общие идеи в ясных и точных формулировках. Из множества расплывчатых идей, смутно вырисовывающихся в умах толпы, он должен выковать принципы, которые будут четкими и непоколебимыми, как гранит. Он должен провозгласить эти принципы единственно верными. Он должен сражаться за них до тех пор, пока из мутных вод бессвязных идей не поднимется твердая скала общей веры. Эти действия оправданы их необходимостью; этого человека оправдает его успех». Нет никаких сомнений в том, кого именно имеет здесь в виду автор. «Выдающегося гения нельзя судить по общей мерке» 305.

Гитлер считал, что сам он – мыслитель, человек идей и одновременно практик, воплощающий их в жизнь: «Когда в одном человеке объединяются способности теоретика, организатора и вождя – это редчайшее явление на земле. Именно это сочетание качеств рождает великого человека». «В истории человечества лишь изредка случалось так, что в одном лице сочетался политик-практик и политик-философ. Чем теснее это соединение, тем серьезнее препятствия, с которыми придется столкнуться в своей деятельности этому политику. Такой человек не будет трудиться для достижения целей, понятных любому обывателю. Нет, он стремится к тому, что понятно лишь немногим избранным. Его жизнь раздираема любовью и ненавистью. С одной стороны – нападки современников, которые не понимают этого человека, с другой – признание со стороны потомков, ради которых он трудится… Величайшими героями истории являются те, кто сражаются за свои идеи и идеалы, несмотря на то, что не получают никакого признания от современников. Это люди, памятник которым будет воздвигнут в сердцах будущих поколений» 306. Гитлер уже строил себе мавзолей и готовился занять место в Валгалле среди великих героев.