Александр Тарасов - Очень современная повесть

- пытались выполнять (тут тоже можно перечислить десятки имен, начиная от вездесущих Ю.Н. Давыдова, Н.М. Кейзерова и П.С. Гуревича и кончая Р.А. Гальцевой, И.В. Бестужевым-Ладой и "самим" Л.Ф.

Ильичевым). Но эта "массовая культура" была откровенно скучна и неизобретательна. Она была официально поощряема и неофициально презираема.

Уже во времена "перестройки" одни персонажи "массовой культуры" были эффективно вытеснены другими (более талантливыми и когда-то имевшими отношение к культуре подлинной) - такими, как Михаил Шатров, Андрей Вознесенский или Юрий Нагибин. Зачастую они несли на себе печать "гонимости" - как Аксенов или Владимов. То, что эти люди уже не имели отношения к культуре, а были представителями "масскульта", стало очевидно не сразу. Но даже если бы это и стало сразу ясно, противостоять им все равно было некому: еще более молодое поколение (поколение викторов ерофеевых)

было изначально еще более "масскультировано". (Интересно, что в общественных науках не произошло такой радикальной смены имен - все эти кейзеровы, давыдовы и гуревичи оказались непотопляемыми.)

Порвав с подлинной европейской культурой (как с "совковой"), новое, "постперестроечное", поколение отечественных "генералов" и "звезд" "масскульта" быстро стало в бывшем СССР проводником "масскульта" американизированного:

оригинального - не западного и не советского - "масскульта" как тотальности они предложить в виде товара не могли, а структуры "индустрии развлечений" создавать надо было срочно, иначе останешься без денег и без места. Отсюда - "мыльные оперы" на TV (сначала западные, а затем и собственные, когда стало ясно, как их делать), отсюда - калька западной "попсы" отечественной "попсой", отсюда - "книжный обвал" детективов, третьесортных science fiction, fantasy и "женских романов" (и уже появились первые отечественные борзописцы-подражатели, вроде бездарного А. Гурского, по совместительству - бездарного же "литературного критика" Р.

Арбитмана).

Создалась позорная ситуация, когда в "мэтрах серьезной литературы" ходит Виктор Ерофеев, чьи тексты уже не имеют никакого отношения к художественной литературе (подобно тому, как никакого отношения к художественной литературе не имеет, например, учебник зоологии), в "выдающихся театральных режиссерах"

ходит Роман Виктюк, хотя его "постановки" - это не более чем дешевые гомосексуальные шоу, которыми можно, наверное, развлекать перепившихся "новых русских" на какой-нибудь загородной вилле, но которые, конечно, не имеют никакого отношения к театру. Когда "ведущим" и едва ли не единственным скульптором страны становится Зураб Церетели, хотя его "скульптуры" оказывают такое же травмирующее воздействие на психику, какое оказывал рекламный плакат, нарисованный некогда Остапом Бендером - и по тем же причинам...

В качестве примера глубины деградации отечественной культуры можно назвать засилье на TV викторин и ток-шоу, причем ток-шоу и официально и неофициально считаются не развлекательными, а серьезными, "проблемными" передачами. Между тем, давно известно, что ток-шоу - это классический продукт "массовой культуры". Смысл ток-шоу заключается в создании иллюзии - в создании у обывателя иллюзии того, что он, обыватель, во-первых, в курсе всех дел и причастен к их решению, а во-вторых, такой умный, что все понимает, во всем может разобраться и, главное, что его голос "решающий". Не случайно ток-шоу строится именно как шоу - то есть либо как поединок, когда в ходе телепередачи приглашенные политики, деятели искусств и т.п. разыгрывают по сути коверную клоунаду, кривляются, унижаются перед зрителем-обывателем, выполняют роль петухов в петушином бою (и самыми успешными и знаменитыми признаются такие ток-шоу, где участники опускаются уже до откровенно базарного поведения - обливают, например, друг друга соком), либо как показательное унижение "интеллигентов", когда приглашенные специалисты вынуждены перед аудиторией невежественных "людей с улицы"

что-то адаптированно разъяснять, оправдываться, бормотать и т.д.

По сути в виде ток-шоу наш криминализованный обыватель, вчерашняя шпана, воспроизводит в телеэфире хорошо себе знакомую по уголовному прошлому и греющую его душу церемонию утверждения себя за счет "фраера" церемонию опускания: во втором случае в чистом виде - как правилку, в первом - как известную церемонию, когда "опущенные" развлекают скучающих блатарей (возникшая ассоциация с петухами тут далеко не случайна* ).