Александр Тарасов - Очень современная повесть

Норман Бирнбаум еще в 1969 году - то есть тогда, когда многим консерваторам казалось, что "Америка стоит на пороге революции, хаоса и анархии", - показал, что весь "радикализм" "среднего класса" - миф, и все, что хочет "средний класс", это улучшить (или сохранить) "благоприятные условия своей жизнедеятельности" за счет государства. Все правильно. Томас Дай и Харман Зиглер в своей знаменитой книге "Ирония демократии" показали, что рядовой американец вступает в какие-то объединения и организации, действующие на социальной и политической арене, в основном ради сохранения status quo (и потому ведущий метод действия таких организаций лоббирование). Так на практике проявляется выявленное еще Марией Оссовской в ее замечательной книге "Moralno(( mieszcha(ska" превалирующее стремление буржуазии, мещанства к безопасности, надежности существования (в отличие, например, от аристократии, стремившейся к славе)*.

Уравновесив "крайности" испугавших обывателя радикальных 60-х годов ("Sixty Rollers")

"неоконсерватизмом" 80-х, "мещанский рай" обрел идеологию - Либерализм. Собственно, либерализм - это мировоззрение сытого обывателя, сытого и довольного своим существованием, обывателя, не стремящегося к серьезным переменам и боящегося их( . Либерализм - это псевдорелигия западного мещанина, который временно оказался в условиях минимально гарантированного достатка и комфорта, розового сытого болота, "мещанского рая", где горизонт событий ограничен подстриженной лужайкой соседнего коттеджа и экраном телевизора (а на экране - тоже одни мещане: вплоть до самых "верхов"(( , вплоть до умственно отсталого Рейгана (правый, консервативный вариант мещанина)((( и придурковатого трусливого Клинтона ("левый", "прогрессивный" вариант обывателя), но в основном - "мыльные оперы"

из жизни мещан, телевикторины с участием мещан, спорт - чтоб подхлестнуть эмоции засидевшихся дома мещан, и т.д.). Либерализм наиболее адекватная идеология для Welfare State.

Еще четверть века назад Э. Хакер в своей книге "Конец Американской Эры" с удивлением и явным расстройством (поскольку он считал себя либералом) обнаружил, что "либерализм целиком превратился в философию оправдания привилегий среднего класса", в "способ, который позволяет зажиточным гражданам, с одной стороны, считать себя прогрессивными, а с другой избегать расплаты за свои "прогрессивные" принципы".

Обыватель втайне подозревает, что его сытое существование может оказаться не вечным. Поэтому он, с одной стороны, постоянно сам себя успокаивает (Френсис Фукуяма с его "Концом истории" и т.п.), с другой пытается строго ограничить размеры "рая" и численность "избранных" (поэтому либеральный подход не распространяется на "чужих" - западный обыватель удивительным образом не замечает 10% обездоленных в своих собственных странах: их как бы нет, в кварталы бедняков - в трущобы, гетто - либералы "случайно" не заходят, нищих на улицах они "не видят", даже если смотрят прямо на них; из этого же ряда - все ужесточающееся эмиграционное законодательство: "всякие там" турки, курды, арабы, цыгане, румыны и прочие "инородцы" - это "недочеловеки", им нечего делать в западном мещанском раю!).

Точно так же не распространяется либерализм и на страны "третьего мира". Пол-Африки может смело умирать от голода - сытый и богатый Запад, выкачавший из Африки биллионы и биллионы долларов, истребивший миллионы африканцев (и не заплативший за это никакой компенсации никаким родственникам убитых), будет лишь изредка замечать "трагедию Сахеля", ханжески сочувствовать и откупаться мизерными подачками - мешками со слежавшейся, окаменевшей мукой, изъятой из стратегических армейских запасов, созданных когда-то на случай ядерной войны.

Сейчас, когда рухнули СССР и ОВД и определилась возможность превратить в капиталистическую периферию или полупериферию страны бывшего "восточного блока", а заодно и полностью подчинить себе те страны "третьего мира", которые ранее были советской клиентелой, по логике вещей, Welfare State должно бы расцвести пышным цветом, расширить свои рамки, интегрировать в "мещанский рай" остающиеся за его границами слои и территории - да и просто повысить общий уровень благосостояния (за счет прекращения общей гонки вооружений и перераспределения сверхприбылей, выкачиваемых из новых зон эксплуатации и ограбления - еще вчера советских, еще вчера недоступных).

Не тут-то было! Мещанская цивилизация, обнаружив, что "советской угрозы" нет, и перестав страшиться "повторения большевистской революции" у себя дома, наоборот, резко поправела, стала агрессивно нетерпима к собственным социальным низам - и уже готова, как выражаются западногерманские левые, "скинуть нижнюю треть" общества. Частнособственнический инстинкт, мещанский эгоизм оказались сильнее элементарного расчета: западная цивилизация обывателей готова пойти на возрождение в собственных странах полномасштабной классовой борьбы - лишь бы не делиться с "нижней третью" открывшимися возможностями быстро повысить свой материальный, потребительский уровень.