Александр Шеллер-Михайлов - Николай I

«Ну хорошая это была каша».

«Хорошая дѣйствительно каша» — отвѣчалъ Саблуковъ — «и я весьма счастливъ, что къ ней не причастенъ.» «Это хорошо, другъ мой» — сказалъ Константинъ, при чемъ присовокупилъ: «послѣ того, что случилось, братъ мой можетъ царствовалъ, если хочетъ, но если бы престолъ достался мнѣ когда-нибудь, то я, конечно, никогда его не приму. (Après ce qui est arrivé, mon frère peut regner, s'il veut; mais si le trône me revenais, jamais, je ne l'accepterais pas.) Послѣ женитьбы намѣреніе отказаться отъ престрола созрѣваетъ окончательно у Константина и 1822 г. отказъ этотъ принимаетъ офиціальный характеръ, причемъ, однако, отреченіе рѣшено было держать въ тайнѣ. Актъ о назначеніи Николая наслѣдникомъ рѣшено хранить въ Успенскомъ соборѣ. Списки съ него должны находиться также въ Совѣтѣ, Синодѣ и Сенатѣ. Николаю дѣлаются только намеки обо всемъ случившемся, офиціально же его не извѣщаютъ и до самого восшествія его на престолъ. Николай продолжаетъ занимать довольно скромную для наслѣдника русскаго престола роль дивизіоннаго генерала.

Таково было положеніе вопроса о престолонаслѣдіи, когда получилось въ Петербургѣ извѣстіе о смерти Александра. Смерть Александра, по всей вѣроятности, была послѣдствіемъ болѣзни, которой Императоръ страдалъ въ послѣднее время, однако, этому долго не вѣрили какъ въ Россіи, такъ и въ Западной Европѣ, помятуя хорошо еще о тѣхъ временахъ, когда по выраженію Таллейрана, русскіе государи умирали отъ другихъ болѣзней. Къ письму съ извѣстіемъ о смерти Александра баронъ Дибичъ присовокупляетъ:

„Съ покорностью ожидаю повелѣній отъ новаго нашего законнаго государя, императора Константина Павловича.“

Очевидно, что даже самыя близкія къ Александру лица не знали объ отказѣ Константина отъ престола.

По полученіи извѣстія о смерти Александра Николай, а за нимъ весь дворъ и гвардія присягнули императору Константину. Въ Варшаву къ Константину былъ посланъ рядъ курьеръ и нарочныхъ съ докладомъ къ новому императору. Посмотримъ, что происходило въ это время въ Варшавѣ.

Константинъ получилъ двумя днями раньше отъ императрицы въ Петербургѣ, извѣстіе о смерти Александра, съ вышеупомянутымъ обращеніемъ Дибича къ нему, какъ къ законному Императору. Несмотря на это онъ рѣшилъ остаться при своемъ прежнемъ намѣреніи. Очевидно, положеніе Русскаго Самодержца, и связанная съ нимъ перспектива, умереть такъ, какъ умеръ Павелъ, не прельщали его. А быть можетъ, впрочемъ, онъ и не надѣялся мирно занять престолъ, зная, что его ненавидѣли въ войскѣ не меньше, чѣмъ самаго Николая. Какъ бы то ни было онъ принесъ присягу на вѣрность Николаю и заставилъ войско поступить также. Больше двухъ недѣль братья уступали другъ другу престолъ, хотя несмотря на просьбу Николая, Константинъ отказывался пріѣхать въ Петербургъ и тамъ отказать офиціально отъ престола.

Воцарившееся междуцарствіе повело къ тому, что почти что забыли даже своевременно похоронить Александра. На запросы, дѣлаемые изъ Тагонрога къ цесаревичу, получался отвѣтъ: обратиться за распоряженіями отъ кого слѣдуетъ въ Петербургъ. Въ Петербургѣ же ждали повелѣній изъ Варшавы.

Въ сущности не знали даже гдѣ находить Императора, которому присягнула вся Россія; иные думали, что Константинъ на дорогѣ въ Таганрогъ, другіе полагали, что онъ отправился въ Петербургъ. Неопредѣленное положеніе мѣстности дошло до того, что, напримѣръ, къ генералу Михайловскому Данилевскому, командовавшему въ то время въ Кременчугѣ бригадой, пріѣхалъ отъ корпуснаго командира, генерала Рота, жандармъ съ циркулярнымъ предписаніемъ отъ главнокомандующаго, спрашивавшаго, не извѣстно ли бригадному начальству мѣстопребываніе Императора Константина, и не проѣзжалъ ли государь въ Таганрогъ, и по какой дорогѣ. Съ подобнымъ вопросомъ жандармъ долженъ былъ объѣхать расположеніе всего третьяго корпуса. „Такимъ образомъ“ — Пишетъ Данилевскій — „россійскаго самодержца отыскивали посредствомъ военной полиціи“.

Наконецъ 12-го октября Николай рѣшается вступить на престолъ. Извѣстія о заговорѣ доставлены предателями и Николай Павловичъ пишетъ Князю Петру Михаиловичу Волконскому: „Воля Божья и приговоръ Братній надо мной совершается! 14-го числа я буду Государь или мертвъ.“ Къ горькому сожалѣнію всей Россіи оправдалось первое предположеніе Николая, и смерть настигла не Николая, а первыхъ мученниковъ русской революціи: Пестеля, Рылѣева, Муравьева-Апостола, Бестужева-Рюмина, Каховскаго, позорная смерть на виселицѣ.