Марина Раку - Музыкальная классика в мифотворчестве советской эпохи

Там же. С. 27.

Там же.

Шавердян А. Симфонии Бетховена (путеводитель). С. 76, 24, 25.

Рабинович А.С. Девятая симфония Бетховена. С. 7 – 8.

Шавердян А. Симфонии Бетховена (путеводитель). С. 24 – 25.

В частности, широко известное в передаче А. Шиндлера знаменитое motto Бетховена о начальных тактах Пятой симфонии «Так судьба стучится в дверь» (см.: Schindler A. Biographie von Ludwig van Beethoven / Hrsg. von E. Klemm. Leipzig, 1973. S. 179).

Шавердян А. Симфонии Бетховена (путеводитель). С. 16.

Там же. С. 28.

Там же. С. 83.

Рабинович А.С. Девятая симфония Бетховена. С. 5.

Хохловкина А. Бетховен. М., 1955. С. 72.

В исполнении Симфонического оркестра СССР и Государственной хоровой капеллы СССР под управлением А. Гаука (cм.: Делегаты Съезда Советов в Большом театре [хроника] // Правда. 1936. № 335. 6 дек. С. 6).

Там же.

Всесоюзный комитет по делам искусств при СНК СССР IX симфония Бетховена // М. [б.г.] С. 1.

Там же.

Там же.

Там же. С. 3. Как ни удивительно, это замечание, касающееся темы трио второй части, при всей его очевидной политической ангажированности, по сути своей верно, поскольку, как справедливо констатирует современная исследовательница, она «вызывает у русских слушателей неизбежные ассоциации с мелодией “Камаринской”, известной Бетховену с юных лет. Контрастно-контрапунктическая фактура заставляет заподозрить знакомство композитора со свойственной русскому фольклору подголосочной полифонией. Форма трио напоминает форму аналогичного раздела в “русском” Квартете ор. 59 № 2, где использовалась тема песни “Слава”, которая также трактовалась как повод для контрапунктических вариаций» (Кириллина Л.В. Бетховен. Жизнь и творчество. Ч. 2. С. 351 – 353). Добавим, что «Камаринская» была известна в Европе не одному только Бетховену (о чем речь пойдет в гл. IV), но ассоциации с ней применительно к последней бетховенской симфонии отнюдь не «неизбежны», поскольку советская бетховениана до 1936 г. обходилась без них, хотя первым указал на это сходство А.Н. Серов. Следовательно, эти аллюзии были актуализированы самим идеологическим контекстом. Характерно и то, что ни имя Глинки, к тому моменту еще не «реабилитированного» в советской культуре, ни сравнение с «Камаринской» в этом тексте не возникают. Девятая симфония превращается в «нашу землячку» без снижающих ее пафос сравнений.

Всесоюзный комитет по делам искусств при СНК СССР. IX симфония Бетховена. С. 3.

Там же.

Там же.

Рыжкин И.Я. Бетховен и классический симфонизм. С. 5.

Там же. С. 29 – 30.

Там же. С. 32.

Соллертинский И. Заметки о советском симфонизме // Рабочий и театр. 1933. № 11. С. 8 – 9. Цит. по: Долинская Е.Б. Симфоническое творчество 20-х и 30-х годов // История современной отечественной музыки. Вып. 1 (1917 – 1941) / Под ред. М.Е. Тараканова. М., 1995. С. 203.

Впрочем, кого-то из них ее новая официозная роль, напротив, отвратит от подражания. Интересно, как кардинально изменилось отношение к Девятой как к возможной модели у Шостаковича в 1940-х гг. по сравнению с 1920-ми: «В преддверии победы над фашизмом от него ждали очередного крупного и злободневного симфонического полотна. Сам Шостакович еще весной 1944 года заявил: “Я уже думаю о следующей, Девятой симфонии. Я хотел бы использовать в ней не только оркестр, но и хор, и певцов-солистов, если бы нашел подходящую литературу и текст и, кроме того, не опасался, что меня могут заподозрить в желании вызвать нескромные аналогии”. По свидетельству И.Д. Гликмана, в апреле 1945 года у Шостаковича были готовы наброски первой части новой симфонии, “величественной по своему размаху, патетике, захватывающему дух движению. Он играл минут десять и потом сказал, что его смущает многое в этой симфонии, в частности ее порядковый номер, что у очень многих появится соблазн сопоставить ее с Девятой Бетховена. Больше он к этой теме не возвращался, а через некоторое время прекратил работу над симфонией”. Реальная Девятая симфония, вышедшая из-под пера Шостаковича вместо этого неосуществленного проекта, не вызывает никаких ассоциаций с одой “К радости”. Она, можно сказать, демонстративно противоположна тому, чего следовало бы ожидать от главного композитора страны в данной исторической ситуации» (Акопян Л. Дмитрий Шостакович. Опыт феноменологии творчества. С. 253).