Владимир Воронов - Рассекречено. Правда об острых эпизодах советской эпохи

К сожалению, в отечественной исторической литературе до сих пор сохранилось немало устоявшихся стереотипов описания тех или иных событий советской эпохи, сделанные по пропагандистским шаблонам. Произвольное внедрение мифов в реальный контекст служило одним из инструментов манипулирования сознанием полуграмотных масс, работая, как выражались в Советской армии, на политморсос — поддержание политико-морального состояния личного состава. Прошли десятилетия, но эти мифы и вранье, застывшие, как дерьмо мамонта, по-прежнему разрушают реальную логику событий, не позволяя пробиться к правде, и зачастую уже невозможно становится понять, где имение, а где — наводнение. Этому немало способствует и гипертрофированная секретность, прямой результат которой — необоснованная закрытость колоссального массива архивных фондов и их недоступность широкому кругу исследователей.

Все это, в свою очередь, либо порождает новые мифы — например, про мифическую «личную разведку Сталина» и про то, что «все секреты Гитлера были на столе у Сталина», или, напротив, реанимирует откровенно заскорузлые фальшивки — вроде «заговора маршалов» или что «поляков в Катыни убили немцы». Все эти мифы-клише пачками переходят из одной книги в другую, обрастая совершенно фантастическими деталями и подробностями, сообщенными невесть откуда вылезшими «очевидцами».

Но настоящие факты не заслуживают того, чтобы их подменяли мифами. Разве подвиги, скажем, огромной сети все еще безвестных разведчиков, — например, в Китае или Японии 1920–1940-х годов, — достойны того, чтобы вместо них нам из года в год подсовывали только одну и ту же засахаренную фигуру? Оттого на выходе и получается откровенная карикатура — миф: был только один разведчик, зато гениальный, всезнающий и всемогущий. Но когда начинается манипулирование фактами, датами, именами, разрушается связь времен. И, как результат, налицо тотальное недоверие молодежи к самым острым моментам отечественной истории, разрушение их доверия к любой трактовке нашей истории советского периода.

Твердо убежден, что нельзя мириться с засильем старых мифов, разрушающих логику событий, разрывающими все мыслимые причинно-следственные связи. Разумеется, автор вовсе не берет на себя смелость и даже наглость утверждать, что предлагаемое им является исчерпывающим. Но при этом в основу каждого текста положен тщательнейший, даже скрупулезный профессиональный (поскольку автор по образованию и профессии историк) анализ и обобщение максимально доступного в настоящее время круга источников информации. В основе всех материалов работа автора с документами в архивах и с опубликованными, со свидетелями, очевидцами и непосредственными участниками событий.

Благодарю историка А. В. Крушельницкого за огромную помощь в работе над рядом материалов.

5 января 1925 года председатель ОГПУ СССР, кандидат в члены Политбюро ЦК РКП(б) Феликс Дзержинский получил экстренное сообщение из Харькова, тогдашней столицы советской Украины. Полпред ОГПУ по УССР, а по совместительству председатель ГПУ УССР и нарком внутренних дел Украины Всеволод Балицкий доложил председателю ОГПУ: на советско-польской границе в районе местечка Ямполь (ныне поселок в Хмельницкой области) части польской регулярной армии, разгромив управление 2-й комендатуры Ямпольского погранотряда, прорвались на территорию СССР. Хотя тогдашние советско-польские отношения и были, мягко говоря, далеко не дружественные, но случай был совершенно вопиющий: чтобы в открытую разнести целую заставу — это нечто! Шок и, что уж там говорить, испуг в Кремле был таков, что члены Политбюро даже было решили: вот оно, польская агрессия, о которой так долго говорили большевики, началась! А поскольку воевать с поляками Красная армия была тогда совершенно не готова, да и не способна, то через Наркомат иностранных дел СССР полякам незамедлительно вручили ноту, в которой указывалось, что «советская сторона готова к улаживанию инцидента мирным путем».

Реакция «Железного Феликса» была практически мгновенна. Не вполне доверяя сводке Балицкого, он приказал своему заместителю, Генриху Ягоде: