Андрей Ваджра - Украина, которой не было. Мифология украинской идеологии

Точно так же украинская идентичность не удовлетворяет и базовые психологические потребности индивида в причастности к общности с высоким групповым статусом, в ощущении социальной стабильности и личной защищенности, а также в уверенности в своем будущем.

Любой человек хочет чувствовать себя сильным. Именно поэтому он стремится себя идентифицировать с чем‑то большим и могущественным. Как правило, таким большим и могущественным для него выступает та или иная социальная группа. Однако причастность к украинской идентичности не способна дать индивиду ощущение силы. Украина — государство‑лузер, а украинская идентичность — сообщество с низким групповым статусом. Как в Европе, так и в России приехавший туда «украинец» — человек «третьего сорта», способный выполнять лишь простую, тяжелую и грязную физическую работу. Ничего, кроме презрения, украинская идентичность за пределами Украины не вызывает. Кроме того, сильнейший удар по статусу украинской идентичности оказала потеря в 2014 году Крыма и поражение в войне за Донбасс. Теперь «украинец» ассоциируется не только с нищетой, но и беспомощностью.

Все это, в свою очередь, ведет к неспособности украинской идентичности создать даже иллюзию групповой защищенности. Быть «украинцем» теперь невыгодно, позорно и опасно. В глазах обывателя украинская идентичность постепенно превращается в причину разнообразных бед и невзгод.

Именно поэтому официальная украинская пропаганда сейчас апеллирует к гордости «украинцев» за себя и к их единству. Но эта апелляция зависает в пустоте, так как ей не на что опереться в реальности. «Украинцам» нечем гордиться. Во всех сферах коллективной деятельности их результаты близки к нулю, а иногда и к отрицательным показателям. Какой может быть повод для гордости при отсутствии малейшего позитива? Точно так же странно выглядят и утверждения о «едыной крайини», которая на данный момент утратила свою территориальную целостность и сотрясается раскалывающим ее гражданским конфликтом. За отсутствием аргументов нынешнему украинскому режиму лишь остается прибегать к примитивным фокусам психологического манипулирования. Например, к широкомасштабной покраске в «жовто‑блакитные» цвета стен, заборов, лавочек, ворот и пр., а также водружению на крышах многоэтажек национальных флагов, что в целом должно создавать в массовом сознании населения иллюзию тотальности национального единства.

По этой же причине на данный момент официальная украинская пропаганда, конструируя украинскую идентичность, начала делать главную ставку на ее негативизм — противопоставление «украинцев» («наших») «ватникам», «москалям» и России («не‑нашим»). При этом все собственные неудачи, промахи и беды «украинцев» подаются пропагандой как результат происков врагов. В психологии данный феномен называется «внешним локусом контроля» — склонностью приписывать результаты собственной деятельности внешним факторам. Фактически культивируемый официальной пропагандой образ врага — единственная психологическая скрепа, удерживающая на данный момент украинскую идентичность от распада.

Все это в совокупности создает предпосылки для развертывания (вслед за культурным, экономическим, политическим и военным кризисом) кризиса украинской идентичности — массового психологического состояния, близкого к психическому расстройству, в котором индивиды теряют представление о самих себе и смысле своего бытия в рамках своей групповой идентичности.

Уже сейчас в сознании простого «украинца» представление о себе как об украинском патриоте (в духе непрерывных призывов к украинскому патриотизму на радио и телевидении) странным образом совмещаются с острым желанием эмигрировать из Украины. По сути, сама идея так называемой евроинтеграции, нашедшая энергичный отклик в массовом сознании, — это подавляемое, бессознательное коллективное желание «украинцев» бежать от всего украинского. Носители украинской идентичности хотят ее поменять на европейскую, обещающую им удовлетворение тех их потребностей, которые не способно удовлетворить украинство.

Однако мотивированное бегство от своей идентичности в психологическом плане — это полумера, позволяющая формально сохранять свою идентичность при скрытом отказе от нее. Это дает возможность индивиду избежать болезненного внутреннего конфликта. Однако при определенных условиях за бегством может последовать открытый отказ, при котором «украинцы» начнут принимать иные идентичности.