Даниэль Герен - Анархизм - от теории к практике

Таким образом, опереженный Пестанья решился опубликовать свой первый отчет и дополнить его затем вторым, где он открывал правду о большевизме:

«Принципы коммунистической партии прямо противоположны тому, что она утверждала и провозглашала в первые часы революции. Российская революция и коммунистическая партия по своим принципам, средствам, методам и конечным целям диаметрально противоположны. (…) Коммунистическая партия, став абсолютным хозяином власти, постановила, что тот, кто не думает по-коммунистически («коммунистически», разумеется, на ее собственный манер), не имеет права думать. (…) Коммунистическая партия отторгла у пролетариата все святые права, данные ему революцией».

Пестанья ставит под сомнение правомочность Коммунистического Интернационала: являясь простым продолжением Российской коммунистической партии, он не может представлять революцию в глазах мирового пролетариата.

Национальный съезд НКТ в Сарагоссе в июне 1922 г., которому и предназначался этот отчет, решил выйти из Третьего Интернационала или, точнее, из его профсоюзного суррогата, Красного Интернационала профсоюзов, и направить делегатов на международную анархо-синдикалистскую конференцию, состоявшуюся в Берлине в декабре того же года, из которой родилась Международная Ассоциация Трудящихся (МАТ). Слово «международная» в названии носило призрачный характер, поскольку кроме крупного испанского профобъединения из других стран в нее вошли очень малые силы.

Этот разрыв породил ярую ненависть Москвы к испанскому анархизму. Подвергнувшись нападкам со стороны НКТ, Хоакин Маурин и Андрес Нин вышли из нее и образовали Коммунистическую партию Испании (КПИ). В мае 1924 г. Маурин в одной из своих брошюр объявил смертельную войну своим прежним товарищам: «Окончательное уничтожение анархизма — трудная задача в стране, где рабочее движение в течение полувека подвергалось анархистской пропаганде. Но мы их уничтожим».

Итак, испанские анархисты очень быстро извлекли урок из Российской революции, что способствовало более интенсивной подготовке ими противоположной ей революции. Упадок и вырождение «авторитарного» коммунизма усилили их стремление к торжеству коммунизма либертарного. Жестоко разочаровавшись в советском мираже, они усмотрели в анархизме, как писал позднее Сантильян, «последнюю надежду на возрождение в этот мрачный период».

Либертарная революция была более или менее подготовлена в сознании народных масс, равно как и в мысли либертарных теоретиков. Анархо-синдикализм был, как отмечает Хосе Пейратс, [99] Peirats, J. La CNT y la revolucion espanola. Полное английское издание — The CNT in the Spanish Revolution. «в силу своей психологии, своего темперамента и своих реакций, самым испанским сектором во всей Испании». Он был двойственным продуктом сложного происхождения. Он соответствовал одновременно отсталому состоянию слаборазвитой страны, в которой условия сельской жизни оставались архаичными, и развитию в некоторых ее областях современного пролетариата, порожденного индустриализацией. Оригинальность испанского анархизма заключалась в своеобразной смеси пассеизма [ухода в прошлое] и футуризма. Симбиоз этих двух тенденций был далек от совершенства.

В 1918 г. НКТ насчитывала более миллиона членов. В промышленности она была сильна в Каталонии и, гораздо меньше, в Мадриде и Валенсии; но ее корни не менее глубоко проникали в села, к бедным крестьянам, где была жива еще традиция сельской коммуны с примесью местных особенностей, обычаев и духа взаимопомощи. Писатель Хоакин Коста составил в 1898 г. опись пережитков и наследия этого «аграрного коллективизма». Во многих деревнях еще существовали земли, находившиеся в общинной собственности, которые предоставлялись безземельным крестьянам или которые использовались совместно с другими деревнями под общие пастбища или другие «коммунальные» нужды. В регионах, где господствовали крупные землевладельцы, в частности, на юге страны, сельскохозяйственные поденные рабочие предпочитали обобществление земли ее разделу.

Кроме того, аграрный коллективизм был подготовлен многими десятилетиями анархистской пропаганды в деревне, например, с помощью популярных брошюрок Хосе Санчеса Роса. НКТ имела большое влияние, в частности, среди крестьян юга (Андалусия), востока (район Леванта, близ Валенсии) и северо-востока (Арагон, вокруг Сарагосы).