Александр Куницын - Служат уральцы Отчизне

«Все мы родом из детства». Валерий — родом из детства босоногого, из мальчишеских игр и занятий, через которые проходит вся каслинская детвора. Рос он в семье небогатой, рабочей. Зато какое раздолье в уральском лесном, озерном краю! Рыбалка. В лесу полно грибов, ягод — только поспевай за всем. Занимался с братишкой Сережей фотографией. Не было такого, чтобы дети в семье Востротиных маялись бездельем. Работы хватало на всех: дом строили, да заодно со всем насущным управлялись — то сенокос, то дрова, то огород.

Любил Валерий читать. Убегал с книгой на печь, приспосабливался там читать с фонариком. Родители опасались, кабы не попортил зрение.

Зрение испортил осколок от выстрела гранатомета.

Еще вспоминала мать: «А ученье давалось ему: память у него, знаете, какая хорошая… Часто мы за ним замечали: крепенько задумывался о чем-нибудь. Не все ведь мальчишки такие, а у него это было…»

Свердловское суворовское училище Валерий закончил с отличием. Погон суворовца в Афганистане носил в нагрудном кармане как талисман, хотя, известно, среди десантников нет людей суеверных. В том бою, в июле 1980 года, когда в него стреляли в упор из гранатомета, погона при нем не оказалось…

После суворовского — в Рязанское воздушно-десантное. Учебу опять же закончил с золотой медалью.

Домой приезжал в каждый очередной отпуск.

В тот раз — по ранению.

Сохранилась фотография, напоминающая о той побывке. Валерий снят в гражданской рубашке, в больших темных очках, заметны шрамы на лице — их не закроешь очками, волосы не отросли еще, серьезен, задумчив. Вспоминает Валентина, младшая сестра жены: «О Валерии друзья говорили, что веселье из него бьет не просто искрометное — оно огнеметное. Юмор, оптимизм — без этого вообще нельзя представить его характер. Где он — всегда друзья, стоит ему приехать, сразу собираются школьные товарищи, вообще их класс — самый дружный за всю историю школы. Но после Афганистана Валерий сильно изменился… Нет, он никогда не будет унывать, и чувство юмора будет при нем всегда, но строже он стал, что ли… не знаю, как сказать: иногда он кажется старше своих сверстников, знающим нечто большее, чем они…»

Да, то, что он знал и испытал, обязывало к таким решениям, которые не всегда могли понять даже самые близкие. И когда Валерий вновь заговорил об Афганистане, Ирина, жена, подумала, что он, наверное, шутит. Но когда поняла, что это серьезно, то все внутри застыло на мгновенье, окаменело… Это только говорят, что в одну воронку два снаряда не лягут…

Уехал во второй раз «за речку» Востротин. Уже комбатом. Жене писал: «Греюсь под афганским солнцем», а у самого на груди еще один боевой орден — Красной Звезды.

Да, видать, не зря названия орденов, которыми наградили Востротина, начинаются со слова «красный». Кровь — тоже красная. И второй раз узнал Валерий, что такое госпитальная койка. Одно в радость — ранение менее серьезное, чем в первый раз (шутить в Афгане умеют). Отлеживался, получил новое звание — и снова в бой со своим батальоном.

В 1982 году Востротин получает еще один приказ, наверное, самый желанный для семьи и родителей: убыть в Москву для учебы в академии имени М. В. Фрунзе. Знали бы они, что после ее окончания (конечно же, с золотой медалью) их муж, отец и сын снова начнет глядеть в самый обрез карты Советского Союза — на всех на них смотрится кусочек Афганистана.

Правда, сначала — распределение в Одесский военный округ. В короткий срок часть, которой он командует, становится лучшей в воздушно-десантных войсках. Перспектива впереди самая заманчивая.

Но снились ему афганские горы. Отчего? Совесть его могла быть спокойной: дважды побывал там, где иные ни разу, дважды ранен, как воевал — ордена на груди. Но он пишет рапорт. Тем, кто мог неверно истолковать его шаг, наверное, что-то могли объяснить вот такие стихи:

— Зря все это, — говорили одни.

— Глупости, — вторили другие.

Для них — да. Но просто надо знать характер Востротина, нестандартность его поступков, чтобы предсказать с самого начала — он туда вернется.

Кто знает, может, это и есть офицерская честь — в самом точном ее понимании.

Полк, который принял Востротин по прибытии в Афганистан, стали называть легендарным. Вступив в командование, Востротин учил солдат воевать по-настоящему, по-суворовски, как умеет сам. По сообщениям, поступавшим из Афгана, доходившим в печати и до Урала, можно было судить, что без востротинцев не обходилось ни одно сколь-нибудь значительное событие на театре военных действий. Будь то Алихейль или Хостинская операция.