Александр Куницын - Служат уральцы Отчизне

Задача была простая,
проще не может быть:
душманов не пропуская,
колонну машин пропустить.

Пути перекрыты с фланга,
бой будет отчаян и долг.
Укрытые камни Саланга
да интернациональный долг.

И рокот моторов слился
с пронзительнейшим огнем.
Бой, который не снился
участвовавшим в нем.

Душманская банда сворой
дикого шакалья
вклинивалась в гору,
минно-взрывными паля.

Казалось, еще немного —
и, смяв поредевший заслон,
они овладеют дорогой
и мирным грузом колонн.

Но встали тверже, чем скалы,
один за десятерых.
И не сумели шакалы
Перешагнуть через них.

Отчаянных и взъерошенных,
мальчишек по двадцать годов.
Из сел, пургой запорошенных,
из солнечных городов.

Они не узнают, как вскоре
их именем назовут
набережную на море,
сад, где вишни цветут.

Взрывы гранат отгремели,
дым на камнях оседал,
в выжженном боем ущелье
с выходом на перевал.

Быть не могло иначе:
колонны прошли и в срок,
выполнили задачу
и интернациональный долг.

Лаконично, деловито, гневно
сообщает радио Бахтар,
что бои ведутся ежедневно,
за ударом следует удар.

Что разбита банда Махомеда,
банда Мустафы отсечена.
Спасены богатства минарета,
школа и больница спасена.

Уничтожен склад боеголовок,
тысяча бандитов в плен сдалась.
Все дехкане верят поголовно
в новую решительную власть.

Батальоны армии афганской
смело подавляют мятежи,
от контрреволюции душманской,
грудью защищая рубежи.

. . . . . . . . . . . .

Бой гремит в ущелье за горою,
полыхая бешеным огнем.
Мы потом фамилии Героев
Советского Союза узнаем.

Пытаясь уйти от сюжетов военных,
бесстрастно взирая ландшафтов панно,
Хочется событий обыкновенных,
как на собрании или в кино.

Медленным шагом пройтись б, спотыкаясь,
глядя восторженно по сторонам,
зная, что не взлетишь, рассыпаясь
анатомически по частям.

Как не хватает январской позёмки
в той суматошно родной кутерьме,
где новогодние светятся елки
в чистой невыдуманной зиме.

Жаркое солнце палит безбожно,
зной иссушает душу и плоть,
кровь на анализ взять невозможно,
если палец иглой уколоть.

В шумной палате экран телевизора,
словно в пустыне манящий мираж.
Мирная жизнь непривычна и призрачна.
Кто ее выдумал? — шутка и блажь.

Есть у поэтов воюющих кредо —
помнить о доме в дыме войны.
Вздрогнула ветка афганского кедра
от набежавшей взрывной волны.

О чем взгрустнулось, товарищ мой?
Наверно, вспомнил ты дом родной.
Прохладный вечер в степном краю,
друзей заветных, любовь свою.

О чем взгрустнулось, товарищ мой?
Наш путь тревожный и боевой.
Где будем вместе — неважно где,
назло разлуке, назло беде.

О чем взгрустнулось, товарищ мой?
Ведь завтра снова в ущелье бой.
Пройди сквозь пули, осколки, дым
и, если можно, приди живым.