Евгений Стариков - Фараоны, Гитлер и колхозы

Итак, от Древнего Египта по урожайности мы отстаём примерно в два раза. Конечно, и климат, и почва в Египте не те, что у нас. Да ещё Нил с его разливами. Но, с другой стороны, у древних египтян — деревянный серп с кремневыми вкладышами, а у нас — комбайн «Дон». Да и спросим себя положа руку на сердце: а если бы мы свои колхозы и совхозы перенесли в Египет — в какую сторону изменилась бы там урожайность? Боюсь, что в лучшем случае она не увеличилась бы. Уровень развития производительных сил в сельском хозяйстве у нас, и на Древнем Востоке очень даже сопоставим. В пользу древних. А если из Египта перенестись в Древний Рим, то сравнение по уровню и качеству жизни вовсе будет не в нашу пользу.

«Эка его занесло в очернении нашей действительности! — скажет иной читатель. — А про то, что все это древнеримское благолепие покоилось на плечах рабов, забыл?!» Эх, уважаемый оппонент, уж лучше бы вы не задавали этот вопрос, ибо ответ на него будет не в вашу пользу. Но если вопрос поставлен, то, как бы это ни было для нас горько и стыдно, давайте сопоставим уровень жизни, быт самого эксплуатируемого жителя, скажем, Древнеримской империи — сельского раба — с бытом нашего колхозника в сталинскую эпоху. Что ни римские рабовладельцы, ни сталинская сельская бюрократия альтруизмом не отличались — это козе понятно. Но зато римские рабовладельцы отличались рационализмом. Откроем книгу В. И. Кузищина «Античное классическое рабство как экономическая система» и прочитаем: «Хозяйский рационализм требовал проявлять постоянную заботу о том, чтобы говорящие орудия функционировали нормально и не выходили из строя раньше срока. Купить раба на рынке, заплатив за него немалую сумму, а затем уморить его голодом или довести до болезни и потери трудоспособности вряд ли было в господских интересах.

Вот почему столь естественным в отношении к рабам, и прежде всего к их бытовому устройству, было правило, сформулированное одним из самых строгих римских рабовладельцев Катоном Старшим: «Рабам не должно быть плохо: они не должны мёрзнуть и голодать». Исследование бытовых условий рабов, поскольку они получили отражение в наших источниках, подтверждает, что это было не риторическое высказывание». Далее учёный подробно перечисляет нормы довольствия римского сельского раба: в день — 1,5 килограмма пшеничного хлеба (такой же была норма римского легионера), 0,5–0,7 литра виноградного вина третьей выжимки (кислятина страшная, но не хуже нашей «бормотухи», которую никакой римский раб пить не стал бы, да никакой рабовладелец ему ею пить и не позволил бы — своих рабов римляне не травили). Кроме этого, масло, маринованные маслины, овощи, фрукты, на горячее — густая бобовая похлёбка. Как считает В. И. Кузищин, питание рабов «было достаточным для того, чтобы проводить тяжёлые полевые работы на открытом воздухе, и рабы не голодали».

Древнеримские рабы не голодали… А вот наши колхозники голодали. Голодали в 30-е, 40-е, в начале 50-х. Ели жмых и древесную кору, пухли от голода (не говорю уже о периодах искусственно созданного Сталиным голода, когда умирали миллионы и доходило до каннибализма). Но голодным колхозникам завидовали ещё более голодные рабы-зэки. На перечисленный историком паек одного римского раба можно было бы прокормить десяток обитателей ГУЛАГа. Ну, а в нынешние дни? Свидетельствует академик ВАСХНИЛ народный депутат СССР Владимир Тихонов: «Два года назад я предупреждал: нас подстерегает голод. Я не имел в виду голодную смерть людей. Я говорил о голоде, как росте числа людей, которые недоедают. За эти два года количество хронически недоедающих увеличилось в стране с 40 миллионов человек почти до 60 миллионов. А у остальных все более скудеющий рацион питания, отсутствие элементарного выбора. Это ведь и есть голод! Если так и дальше пойдёт, то начнётся опухание людей. И нечто подобное уже существует в некоторых особенно глухих российских деревнях; муки туда вообще не завозят, печёный хлеб продаётся один раз в неделю, да и то с ограничениями: одна буханка на человека». Вот вам и «несопоставимые уровни развития»…

И, наконец, главное. Сравнивая «уровни развития производительных сил», мы всегда как бы невольно сводим их лишь к вещному компоненту — средствам производства, технике. Но есть мудрая экономическая притча: «Что было бы, если бы неведомым образом вся техника Швеции очутилась у какого-нибудь дикого племени, а сама Швеция осталась бы без техники? А ничего бы не изменилось…» Элементарной аксиомой является то, что главная производительная сила общества — человек, то есть непосредственный производитель. Повысился ли уровень развития производительных сил страны в 30-е годы посредством почти единовременного переноса на нашу территорию закупленных в США заводов (удельный вес СССР в мировом импорте машин и оборудования составил в 1932 году 50 процентов), учитывая, что осуществлён этот акт был за счёт голодной смерти миллионов крестьян — иными словами, за счёт уничтожения или деградации рабочей силы в условиях гулаговского рабовладения и колхозного крепостничества? Эти смерти, этот голод, эти унижения — повысили ли они уровень «главной производительной силы» нашего общества? Ответ на этот вопрос мы найдём в статье моего заочного оппонента Игоря Клямкина «Была ли альтернатива Административной системе?» («Политическое образование» № 10, 1988 год), в которой вполне резонно утверждается, что главное для характеристики экономической системы — это тип личности работника.Какой же сейчас у нас этот тип? И. Клямкин считает, что «дотоварный» тип работника, ориентированный не на оплату по труду, а на уравниловку и гарантированное удовлетворение самых элементарных потребностей, не только сохраняется, но и — в процессе кризиса Административной системы — «развивается» в направлении добуржуазного индивидуализма с его принципом «как бы не переработать за другого». Но позвольте, ведь это тот самый работник, на которого делали ставку фараоны Древнего Египта и цари III династии Ура! Один к одному!