Мимочка хандрила, капризничала и желала какого-нибудь исхода, какой-нибудь перемены своего положения.
Жаждала исхода и maman, проводившая ночи в молитве, слезах и мечтаниях о новом женихе-избавителе, о неожиданном наследстве, о выигрыше двух-сот тысяч.
IV.
Какого же исхода могла желать сама Мимочка? И что может предстоять в жизни бедной девушке девятнадцати лет? Пусть не сердится на меня Мимочка за слова «бедная девушка». Я знаю, что слова эти звучат не красиво, напоминают, может быть, о гувернантке, о телеграфистке… Да и плохо идет подобное название в изящной девочке в кофточке от Бризак и шляпке от Бертран. Но наружность бывает обманчива… Надеюсь, что и сама Мимочка не решится, все-таки, оспаривать меня в том, что она – бесприданница и молодая особа, qui n'а pas le sou.
Итак, что же может предстоять в жизни бедной девушке девятнадцати лет?
Выйти замуж за такого же бедняка, как она, предположим, за человека молодого, честного, энергичного и любящего, достойного любви и уважения, но не владеющего ни домами, ни поместьями, ни акциями, ни облигациями, не имеющего других источников дохода, кроме своего труда… Полюбить этого человека, сделаться его женой, другом и помощницей, склонить свою хорошенькую головку на его плечо, доверчиво опереться нежной ручкой на его сильную руку и идти с ним по жизненному пути, освещая и согревая ему путь этот своей любовью и ласками?.. Принести в скромный уголок труженика свою красоту, молодость и грацию, забыть себя в заботах о своем избраннике и в свою очередь сделаться смыслом, заботой и наградой чужой жизни?..
Но позвольте… Вы говорите, что он не имеет других источников дохода кроме своего личного труда. Положим, что ваш молодой человек зарабатывает много, положим, даже достаточно для того, чтобы Мимочка не одевалась как нищая в старомодные платья. Но умри он, – с чем она останется? Будь это человек пожилой, он мог бы, по крайней мере, оставить ей какую-нибудь пенсию; а молодой человек, ну, скажите, что он может оставить? Детей, по всей вероятности… Куда же она денется с этими несчастными детьми, которым не завещают ни домов, ни поместий, которым не завещают ничего кроме труда? – Согласитесь, что труд – это такой капитал, процентами с которого Мимочка еще, пожалуй, может пользоваться, пока он в руках её мужа, но раз, что муж умрет и капитал этот должен будет перейти в её собственные ручки, – сомневаюсь, чтоб она осталась довольна подобным наследством.
Не думайте, впрочем, чтоб Мимочка была ужь чересчур ленива, жадна и бессердечна. Может быть, она бы и рада была полюбить и пожертвовать роскошью для любимого человека. Она ли не мечтала о Морисе? Но она могла бы принести подобную жертву только в таком случае, если б ей встретился молодой человек… ну, хоть такой, как «le jeune homme pauvre» у Октава Фёлье. Помните, как он бедненький умирал с голоду и грыз почки и листья тюильрийских платанов, после того, как истратил свои последние деньги на покупку дорогого мыла, конфеток и картинок для своей сестры. Чего стоит одна эта черта! Может ли сердце женщины не оценить подобного великодушие, подобной деликатности! A как пленительны в этом молодом человеке его элегантные манеры, его светский такт и образование при его скромном общественном положении. Так и чувствуешь, что он только закостюмировался en jeune homme pauvre и чуть дело дойдет до развязки, скинет деревянные башмаки и соломенную шляпу скромного управляющего и окажется несравненно богаче своей невесты.
Разве Мимочка задумалась бы полюбить его? Да ни на минуту! Но согласитесь, что не так легко полюбить бедного русского молодого человека, который не получит никакого наследства, который не носит перчаток, может быть, ее говорит по-французски, а если и говорит, то с скверным выговором, – который думает, что женщина должна серьезно учиться и трудиться, который зарабатывает свой кусок хлеба уроками, литературным трудом, может быть, даже сидит писцом в какой-нибудь конторе или служит на железной дороге чем-то чуть ли не в роде кочегара (потому что ведь бывают даже и такие молодые люди!). Согласитесь, что ужь если отказываешься от экипажа и хорошей квартиры, от своего общества и выездов, от Бризак и Бертран, от тонкого белья, может быть, даже от chocolat mignon и французских романов, то человек, которому все это приносится в жертву, должен, по крайней мере, быть достойным её, чем-нибудь заслужить ее. A наши бедные молодые люди так грубы, неотесаны и d'un terre-á-terre! Что же в таком случае можно найти в них привлекательного?
Читать дальше