– На снимке все хорошо, как они вам и сказали. В вашем мозгу ничего такого нет.
Глубокий вздох. Потребовалось вызванное паранойей МРТ, чтобы я поняла, что доверяю доктору Л. сильнее, чем когда-либо.
– Больше никаких жалоб?
– Нет.
– Вы нормально себя чувствуете?
– Да, просто немного более усталой, чем обычно.
– Возможно, это из-за низких показателей крови. Вероятно, нам стоит сделать еще одно переливание. Когда у вас следующие анализы?
– В понедельник.
– Отлично. Загляните ко мне в кабинет. Хороших вам выходных.
Не знаю, испугалась я или испытала облегчение. Я не слишком обрадовалась бы, заполучив двадцатисантиметровый шрам через весь живот, как у Юра, но то, что я лишаюсь одного из трех вариантов лечения, тоже не радует. Юр объяснял мне, что, даже если химия убивает большую часть раковых клеток, местные процедуры вроде операции или облучения необходимы, чтобы избавиться от самой распоследней клеточки. Сейчас я понимаю, что имел в виду мой врач, когда сказал, что гораздо труднее сдержать болезнь после того, как мы избавимся от опухолей. Самое сложное – найти и истребить в моем теле последнюю раковую клетку.
Роб обнимает меня. И вот оно: посреди дружеских объятий – долгий взгляд, за которым следует долгий же поцелуй. Роб забирает мой страх.
Я открываю глаза – рядом со мной в постели кто-то лежит. Я моргаю, и он на мгновение исчезает. Открываю глаза, закрываю, закрываю, закрываю.
Открываю.
Сильно загорелые плечи, спина и руки. Каштановые волосы с проседью и это о-боже-какое-красивое-лицо. Он выглядит просто как ковбой Мальборо. Его руки скрещены на подушке. Глаза закрыты, так что я тихонько поворачиваюсь и ищу свой парик. Как и на голове, кожа вокруг глаз розовая и мягкая. Как у младенца. Я сажусь на кровати. За окном все еще темно. Я аккуратно натягиваю Уму на голову, ища утешения под ее мягкими темными прядями. Я заползаю обратно под простыни, поближе к теплому телу Роба. Прошлой ночью я занималась любовью и заснула как Ума. Я сняла ее позже, когда убедилась, что Роб уснул. Осторожно, чтобы не разбудить его, я целую его в нос.
Глаза медленно открываются. Улыбка. “Эй, красотка, хорошо спала?”
Я киваю.
– Который сейчас час?
Я пожимаю плечами.
Мы смотрим друг на друга не отрываясь. Странно, как меняется лицо, когда вы становитесь ближе. Мы оба улыбаемся, но не можем отвести глаз друг от друга. Его рука гладит мою руку. Я прижимаюсь сильнее. И мы целуемся. Под простыней наши ноги переплетаются, а мой парик чуть съезжает с головы, что выглядит смешно, но совсем без него я не могу. Я занимаюсь любовью и хочу чувствовать себя женщиной. Сексуальной, желанной, неотразимой. Рак выглядит совсем по-другому.
– Зайчик, почему бы тебе просто не снять его?
– Нет.
– Ты красивая и без него.
– Я не могу.
Роб помнит меня во времена небрежных хвостиков, политических амбиций и вина на амстердамских террасах. Но он также знает меня как потерявшуюся маленькую девочку, которая не представляет, к кому обратиться. Вчера, ожидая нового вердикта от своего врача – как он собирается лечить меня дальше, если вообще собирается, – я обратилась за утешением к Робу. После звонка доктора Л. я сказала, что боюсь следующего этапа. Слишком многое я на него поставила.
– Милая, конечно, ты боишься. И я тоже боюсь. Но они тебя вылечат. Я в этом уверен.
– Как ты можешь быть в этом уверен?
– Они врачи. Это их работа.
Наверное, сочетание его потрясающей внешности, теплых объятий и винтажного “ягуара” заставило бабочек в моем животе летать в исступлении. И конечно же, моя страсть к зрелым мужчинам. Не спрашивайте меня, откуда она взялась, я всегда была такой.
– Роб?
– Что такое?
– У меня бабочки.
– Бабочки?
– Да, ты подарил мне бабочек.
– О, дорогая, – Роб всегда называл меня “дорогушей”, “милашкой” или “зайчиком”. Он поцеловал меня. Он сжал мое колено. Роб любит щупать меня – за руку, за ногу, за задницу.
– Давай уйдем отсюда, солнышко, – Роб встал, оплатил счет и взял меня за руку. – Смотрим “Клан Сопрано” у меня?
– Да.
– Ты останешься?
– Да.
– Ты же знаешь, что я слишком стар для тебя.
– По правде говоря, ты старше меня вдвое, – мы смеемся.
– Это неправильно. Ты можешь остаться, и мы просто поспим.
– Знаешь что? Мне кажется, я в тебя влюбляюсь.
* * *
Объятия и “Клан Сопрано” закончились страстью и сексом. Я отмечаю, что надо бы купить дополнительную фиксирующую ленту, чтобы парик стал более сексоустойчивым. Я отказываюсь заниматься любовью без парика и постоянно держу его рядом с кроватью. Хотя с Робом я чувствую себя в безопасности, я не могу полностью расслабиться, боюсь напугать его.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу