А Столешников - «Максим Горький = Иегудил Хламида». Подлинная причина отравления двойного предателя.

Там говорится, что Михаил Чехов был принят в Художественный театр лично Станиславским, то есть «по блату». «Станиславский, когда его спросили, что осталось у него от этой встречи с молодым Михаилом Чеховым, сказал: «Мне стало его жалко». Что-то в его глазах было доброе и беспомощное», — вспоминала Мария Иосифовна Кнебель, еврейская актриса и режиссёр МХАТа. Только из уважения к Ольге Леонардовне Книппер и к памяти А.П. Чехова Станиславский согласился прослушать Михаила».

Что могло бы свидетельствовать в пользу того, что А.П.Чехов таки русский человек? Правильно, его фактическое литературное творчество. Однако мы открываем главу А.П. Чехов в книге Горького с абсурдным названием «Книга о русских людях», поскольку среди знакомых Максима Горького нет почти ни одного русского человека, и читаем о А.П.Чехове:

«Чехов замолчал, задумался, и, махнув рукой, тихо сказал: «Такая нелепая, неуклюжая страна — эта наша Россия».

«В России честный человек — это вроде трубочиста, которым няньки пугают маленьких детей».

Горький говорит:

«Он, Чехов, обладал искусством всюду находить и оттенять пошлость», — говорит Горький. Горький, таким образом, давал понять, что А.П. Чехов сам и являлся пошляком-циником.

— Очень талантливый человек! — говорил он (Чехов) об одном журналисте. — Пишет всегда так благородно, гуманно…лимонадно. Жену свою ругает при людях дурой. Комната для прислуги у него сырая, и горничные постоянно наживают ревматизм.

— Вам Антон Павлович нравится NN?

— Да…Очень. Приятный человек. Всё знает, Читает много. У меня три книги зачитал. Рассеянный он. Сегодня скажет вам, что вы чудесный человек, а завтра кому-нибудь сообщит, что вы у мужа вашей любовницы носки украли, чёрные, с синими полосками».

— «Напишу об учительнице, она атеистка, обожает Дарвина, уверена в необходимости бороться с предрассудками и суевериями народа, а сама, в двенадцать часов ночи, варит в бане чёрного кота, чтобы достать «дужку», — косточку, которая привлекает мужчину, возбуждая в нём любовь».

Кажется, Чехов специально перечисляет положительные признаки человека, только для того, чтобы ещё больнее ударить в открывшееся слабое место. Кажется, что Чехову доставляет особое садистское удовольствие играться с человеком, только для того, чтобы одним ударом размазать его по стенке. Чехов играет со своей жертвой, как кошка играется с мышкой, зная, что она его через секунду сожрёт вместе со всеми потрохами. Чехов как будто мстит всему человечеству за свою смертельную болезнь и ненавидит всех, кто его переживет.

Рассказы Чехова — это городские сплетни, положенные на бумагу. Чехов — безжалостный сплетник. Зная о своей неизбежной ранней смерти, он издевается над всем остальным, остающимся жить человечеством.

Ещё детьми, нас заставляли в школе, читать чеховский садистский рассказ про Ваньку Жукова. Я, не уверен, что оказывало более травмирующее действие на душу ребёнка — битьё Ваньки Жукова хвостом селёдки или когда маленьких детей заставляют читать этот рассказ Чехова, чтобы показать «все ужасы царского режима».

Горький приводит слова Чехова:

«Вся Россия — страна каких-то жадных и ленивых людей: они ужасно много едят, пьют, любят спать днём и во сне храпят. Женятся они для порядка в доме, а любовниц заводят для престижа в обществе. Психология у них — собачья: бьют их — они тихонько повизгивают и прячутся по своим конурам, ласкают — они ложатся на спину, лапки к верху, и виляют хвостиками».

«Тоскливое и холодное презрение звучало в этих словах», — сообщает Максим Горький.

Создаётся впечатление, что А.П. Чехов проникнут жалостью к самому себе, что ему приходится жить в этой стране и среди таких людей, которые бесконечно чужды ему, и он ненавидит их.

Горький приводит знаменитое изречение Чехова: «Скверно вы живёте господа!».

А вот что и сам Горький имеет сообщить по поводу России:

«В России, где всего много, но нет у людей любви к труду, так мыслит большинство. Русский любуется энергией, но — плохо верит в неё. Писатель активного настроения, например. Джек Лондон — невозможен в России. Хотя книги Джека Лондона читаются у нас охотно, но я не вижу, чтобы они возбуждали волю русского человека к деянию, они только раздражают его воображение. Но Чехов — не очень русский в этом смысле».

Даже Горький, который не видит в Сулержицком и Андрееве евреев, и тот замечает, что Чехов не очень русский человек.

Чехов — это Зощенко 19 столетия. Всё еврейство гордится Зощенко, понёсшим по кочкам мелкий и ничтожный русский народ. Поэтому всё, что сказал Жданов о мелколтравчатой пошлости Зощенко, в полной мере относится и к книжонкам сексуального инвалида А.П. Чехова и его предшественника немецкого еврея Фонвизина и, не удивляйтесь, Николая Васильевича Гоголя-Яновского, создателя еврейского фрейдисткого шедевра повести «Нос».