Афанасий Коптелов - Дни и годы[Из книги воспоминаний]

Страшный гром ударил и по Яну Петровичу Гайлиту. Вначале его из родного военного округа перевели в Свердловск. Видимо, душегубам Ежова там было проще расправиться с ним. Так и случилось.

Жена Яна Петровича Клеопатра Никифоровна Гайлит, высокая, полная круглолицая, бывала на всех наших литературных собраниях, в журнале «Товарищ» напечатала свои рассказы для детей, а в 1934 году на краевом съезде писателей выступила с докладом о детской литературе в Сибири.

Она начинала писать и для взрослых. Так в «Сибирских огнях» в том же 1934 году появились ее записки с колхозных полей «Побеждают большевики». Вскоре, подбодренная читателями, принялась за довольно сложную и очень нужную тему о героическом переходе чоновского отряда под командованием Ивана Долгих через снежный Теректинский хребет, в результате которого была разгромлена крупная и весьма опасная банда подъесаула Кайгородова. Клеопатра Никифоровна была знакома с героем этого похода и писала документальную повесть по его устным воспоминаниям. Поставив последнюю точку, она попросила меня прочесть рукопись. Повесть в целом ей удалась, нуждалась лишь в небольшой стилистической правке. Издание этой книги, на мой взгляд, было необходимо, в особенности для юных читателей.

Для беседы по рукописи Клеопатра Никифоровна пригласила меня к себе:

— Приходите с женой, — добавила она. — Я хочу с ней познакомиться. Чайку попьем, поговорим.

Гайлиты жили на Красном проспекте, недалеко от штаба Сибирского военного округа, в скромной квартире второго этажа маленького кирпичного дома. Хозяйка ждала нас. На столе парил самовар. Мы с Клеопатрой Никифоровной перелистали рукопись и пересели к столу. Отпивая чай, Зина хвалила смородиновое варенье, в то время довольно редкое, к тому же искусно сваренное самой хозяйкой. Потом они, сидя на диване, рассматривали вышивки.

Через несколько дней Гайлит прислала за ней машину, и они съездили на заседание одного из женсоветов…

Зина умолкла.

— И это все?! — удивилась райкомовка. — И больше она, эта самая… Тьфу! Сразу и не выговоришь. Эта Кле-о-пат-ра не вовлекала?..

— Да никаких попыток с ее стороны… Не звонила, не приглашала…

— Да ты не волнуйся. Говори все.

А не волноваться в те трагические годы никто не мог: по стране катился чудовищный, страшный по своей неизбежности каток репрессий, подминая под себя видных деятелей во всех областях жизни, порой даже далеких от политики. Люди проводили бессонные ночи, опасаясь что и к ним могут постучать в дверь, или раздастся надрывный женский плач в соседней квартире. Каждое утро шепотом передавали, кого увезли из их дома. Ограниченные юмористы «острили» в печати: «Сталинский нарком Ежов берет врагов народа в ежовые рукавицы». Помню, приезжал в город «всероссийский староста» Михаил Иванович Калинин, на торжественном заседании в театре «Красный факел» вручил краю орден Ленина. Принимал орден председатель крайисполкома Грядинский. Один из художников, откликавшихся на события дня, решил запечатлеть торжество на таком парадном полотне, за какие одаривали Сталинской премией. Но еще не успела высохнуть краска на полотне, как Грядинского не стало. Художник не растерялся — устранил портретное сходство. А через день исчезло несколько человек, сидевших в президиуме, автор переписал их всех, заменив неизвестными личностями. Аресты продолжались — переписал третий раз. Под конец убедился, что ему не успеть за трагическими переменами.

Не избежала безвинной кары и Клеопатра Никифоровна, только потому что была женой оклеветаннаго. А сына отправили в детский дом. Так в грозу несправедливости рушились семьи, страдали дети. Многие втайне недоумевали: «Неужели столько врагов?! Да они же работали рядом с нами. И как работали! Миновала бы мою семью грозовая туча».

Зина оборвала свой рассказ на словах об исчезновении Гайлита из города.

— Н-да, — проронила строгая райкомовка и после короткого раздумья отодвинула папку. — На бюро во всем разберутся. Скажу тебе, наш первый как-то проговорился, что он анонимки не признает.

Хотя в то время все еще полагалось ограничивать прием в партию из среды интеллигенции, большинство членов бюро райкома проголосовало за прием в кандидаты Зинаиды Коптеловой. А через год ее приняли и в члены партии.

Рукопись Клеопатры Гайлит в типографии была набрана, но трагическая гроза вынудила рассыпать набор. Юные читатели лишились нужной книги.