Вячеслав Лютов - История Кыштыма

Паровая машина была установлена, по некоторым данным, на медном руднике Сак-Элгинского медеплавильного завода, вступившего в строй в 1837 году. Машина откачивала воду из двух шахт. В одном из «определений» заводской конторы за 1838 год говорится о применении парового двигателя «для откачки воды из двух шахт «по примеру тому, как ныне сделано в Кыштымских заводах при машине Черепановыми же устроенной…»

Ефим Черепанов застал уже основательно разросшийся город. Согласно документам XIX века в Кыштыме «домов обывательских деревянных при заводах Верхнем – 639, Нижнем – 83, селе Рождественском с деревнями – 405. Жителей во всех сих селениях мужского пола 2810, женского 3038». Отмечалось также, что «при Верхне-Кыштымском заводе для обучения детей имеется школа, в ней учителей 1, учеников 19. При оном же заводе церковь о двух этажей каменная…»

История строительства Белого дома

С именами первых заводчиков неразрывно связана история знаменитого символа Кыштыма – усадьбы Белый дом, которая будет «построена дважды».

Первые упоминания об усадьбе заводовладельцев Демидовых встречаются в ведомости, составленной в Кыштымской заводской конторе 4 ноября 1762 года: «…Дом господский о двух апартаментах складен собственными ж господина Демидова крестьянами из камня и кирпича в коем имеется 18 покоев. Покрыт сверху деревянным тесом, токмо внутри тех покоев еще совершенно недоделано. Около того дому двор, вокруг обнесен каменною стеною…»

Как видно из записи, Никита Никитич-младший, наученный пожаром на заводах, строил дом основательно. Но как внешне выглядела усадьба первоначально?

– В свое время каслинский исследователь В. М. Свистунов обнаружил в одном из дел Российского государственного Архива древних актов план и фасад первого каменного демидовского дома в Верхне-Кыштымском заводе, – рассказывает историк Г. Х. Самигулов. – Это было двухэтажное здание в стиле барокко. В оформлении фасадов дома использовался металл – чугунные колонны и балконные решетки со стороны двора, чугунные пилястры и решетки, имитирующие балконные ограждения, со стороны пруда, а также облицовка чугунными плитами верхнего края цоколя здания. Это была своего рода визитная карточка Демидовых – например, чугунная наружная терраса и чугунные лестницы, ведущие в сад, стали важной деталью оформления двухэтажного дворца Г. А. Демидова в Санкт-Петербурге.

Кыштымская усадьба тоже имела свою «статусность», что подтверждал путешественник и натуралист И. И. Лепехин, который посетил Кыштымские заводы в 1770 году. В своих заметках он писал, что «на берегу пруда возвышается двухэтажный каменный господский дом, обращенный лицом к пруду с оранжереей и садом», каменный забор замыкает комплекс в единое целое, а вершины башен венчают металлические флюгера в виде верблюдов – символа торговли. Господский дом отметит в своих заметках и П. С. Паллас.

Новые владельцы Кыштымских заводов – Расторгуев и Зотов – сочли усадьбу «скромной» и, затеяв капитальную реконструкцию, развернулись в полную силу, предпочтя классический стиль, который господствовал тогда в архитектуре. После перестройки значительно увеличилась площадь особняка: дом стал на этаж выше, расширился, к южному и северному фасадам были пристроены ризалиты, над центральной частью появился мезонин. Усадьбу украсили колонны и лепнина на фасадах.

Об этом памятнике архитектуры написано немало, но по-прежнему «белым пятном» остается имя автора. Дело в том, что пожар 1830 года уничтожил все документы, способные поведать правду. Ученые называют нескольких зодчих, причастных к рождению кыштымского шедевра. Так, по мнению искусствоведа М. Зыковой, его замысел мог принадлежать «архитектурному ученику» кыштымского завода тех лет Блинову-Михайлову или хорошо известному на Урале выпускнику императорской академии художеств зодчему Чеботаеву.

Бывший директор Кыштымского музея Любовь Михайловна Кузнецова называет имя зодчего Матвея Казакова: «Он много строил по заказу Демидовых в Москве. Вполне возможно, что кыштымский дом проектировал кто-либо из учеников Казакова, используя его работы в качестве аналогов. В ряде построек на Урале прослеживается именно казаковский стиль».

Наконец, существует легенда, что новый дом строился по замыслу и чертежам безвестного архитектора-каторжника, сосланного за критику царской власти, которого Лев Расторгуев, якобы за большую взятку, вызволил из острога для составления проекта и строительства дворца. После окончания работ зодчего снова отправили в Тобольскую тюрьму, хотя ему было обещано досрочное освобождение.