Вячеслав Лютов - История Кыштыма

На подавление открытого и организованного бунта «работных людей» в войсках не скупились. 6 февраля 1823 года прибыл Троицкий гарнизонный батальон численностью в 1000 казаков, следом за ним на Каслинский и Кыштымский заводы прибыли отряды из Перми и Верхнеуральска. Мятежные крестьяне были усмирены – кто наказан палками, кто плетьми. Самого Клима Фомича заковали в кандалы и отправили в Екатеринбурский острог, откуда он, кстати, бежал и даже скрылся в горах; но был застрелен при попытке его задержания. В память о первой «мирской избе» и ее руководителе одна из улиц Кыштыма носит имя Клима Косолапова…

Г. Ф. Зотов и П. Харитонов

Волнения на заводах стоили очень дорого и самому заводовладельцу – Льву Расторгуеву – он скончался 10 февраля 1823 года в Екатеринбурге от апоплексического удара. Когда восстали голодные крестьяне, Расторгуев как раз получил известия об открытии в его заводских дачах приисков, богатых золотом. Заводчик рассудил просто: пусть государево начальство и военная команда сначала усмирит рабочих, а потом будет видно.

Несколько иную причину смерти Расторгуева указывает в своих книгах по истории Кыштымских заводов Григорий Щербаков: «Намыв несколько пудов золотого песка (с открытых Соймановских приисков), Расторгуев помчался с ними в Екатеринбург ошеломить своим богатством свата Григория Зотова. После бесшабашной попойки, придя в себя, он обнаружил, что вместо золотого в мешок насыпан обыкновенный речной песок. Так сват „подшутил“ над своим родственником. Расторгуев не смог перенести этой „шутки“ и скоропостижно скончался».

Судя по архивным документам, за Львом Расторгуевым было неплохое богатство. К примеру, в 1823 году на Верхне-Кыштымском было выплавлено и выделано железа под сто тысяч пудов, на Нижне-Кыштымском – 36647 пудов. На Соймоновских золотых приисках, открытых в сентябре 1823 года, была построена золотопромывальная фабрика. В это же время были открыты Мариинский, Чернореченский, Березовский, Сугомацкий, Петромашкинский, Екатеринский, Согурский, Богородицкий, Александровский, Елизаветинский, Аннинский, Светлоозерский и Предтеченский прииски. На всех приисках за два-три года «было получено 44 пуда 25 фунтов золота».

При таком широком размахе золотодобычи не хватало рабочих рук на заводах. Заводской исправник доносил в Горный департамент: «Золотой промысел наследниц купца Расторгуева разделяется на два отделения: Каслинское и Кыштымское. Предполагается ежегодная добыча золота от 30 до 35 пудов. Промывка золота ведется в две смены: дневная и ночная. При промывке песком участвуют и девки, не моложе 15 лет».

После смерти Л. И. Расторгуева все это богатство перешло жене Анне Федотовне и двум дочерям, которые в свое время вышли замуж: Мария – за Петра Харитонова, а Екатерина – за Александра Зотова. После восстания мастеровых в 1822—23 годах заводы были взяты под казенный надзор и определен соответствующий чиновник. Однако отец Александра Зотова Григорий Федотович с помощью солидной взятки добился должности попечителя Кыштымских заводов, став управителем заводов, а по существу – единовластным хозяином: с 1823 по 1837 годы.

Он сразу же переехал из Екатеринбурга на Кыштымский завод и стал хозяином всего богатства дочерей Расторгуевых. Ни Петр Харитонов, ни Александр Зотов не вмешивались в управление заводскими делами. А их Григорий Зотов знал отлично, на зубок. Он сам начинал простым кричным мастером, крепостным, а затем дошел до управляющего Верх-Исетскими заводами Яковлева в Екатеринбурге, принеся своему хозяину прибыль в три миллиона рублей в год, за что и получил вольную – после чего и породнился с Расторгуевыми.

Григорий Зотов во многом выправил положение на заводах и даже добился возвращения их в частное владение. Для заводского люда это стоило очень дорого – жестокость по отношению к ним оказалась даже большей, чем прежде, и за Зотовым, с легкой руки писателя Е. А. Федорова закрепилось прозвище «кыштымского зверя».

Впрочем, у Зотова был, хотя и очень недолгое время, всемогущий покровитель – Александр I, приехавший осенью 1824 года в Екатеринбург и остановившийся в великолепном доме Расторгуева. Зотов имел высочайшую аудиенцию, причем, длилась она с «нарушением регламента» для таких встреч и для таких персон – слишком долго: более полутора часов. «В завершении разговора император как об этом сообщил Зотов, простил и повелел возвратить на расторгуевские заводы выселенных за волнения 90 человек заводских людей взамен на его, Зотова, поручительство «за доброе поведение этих несчастных, которые по возвращении всю жизнь будут благословлять имя великого нашего Монарха».