Анастасия Мартынова - О чем думают непальцы? 1768 фактов. От Катманду до дал-бата

– Бонжара, – представляется он нам.

– В самом деле? На русском языке это звучит почти как «бродяга», «бездомный», – отвечаем мы.

– Все верно, – кивает он, – Gipsy , [4] Цыган (англ.). и на хинди тоже. Так и есть, то здесь, то там – в вечном поиске. Судьба такая. Видите кольцо? – Бонжара показывает огромный перстень с красным камнем. – Как-то раз я встретил астролога, который рассказал, что меня ждет жизнь скитальца, полная опасных приключений. Тогда же он подарил мне это кольцо. «Держи его при себе, – сказал астролог, – оно сохранит тебя во всех твоих путешествиях». С тех пор никогда кольцо и не снимаю.

Наконец мы выходим на улицу. Без карт, навигаторов, со страстным желанием блуждать и общаться. Дорогу спрашиваем у местных. «Намаскар», – говорим мы и складываем руки в приветственном жесте, похожем на молитвенный. «Намасте», – расплываются непальцы в улыбке и качают головой влево-вправо – признак крайней благосклонности.

Движение Катманду – это первое испытание на терпимость. Стоит только шагнуть за порог безопасного хостела, тебя подхватывает поток. И единственное, что чувствуешь, увлекаемый дорожным течением, – это паника. Тротуаров здесь нет, полос тоже. Все едут, как придется, – громко, быстро и вперемешку. Старенькие такси и разрисованные велорикши, мопеды и бродячие торговцы, бодро толкающие свои тележки с фруктами, коровы, бездомные собаки – все умудряются делить узенькую полоску запыленной дороги без лишнего напряжения. Знай только сигналь (или же лай) погромче. И пока не находишь в этом хаосе своей – особенной – логики, тебя просто несет. Под сеткой спутанных проводов и гирлянд застиранной одежды, мимо крохотных лавок, спрятанных в глубине строительных лесов и кирпичных обвалов. Вот здесь, например, продают только бетель. [5] Листья растения piper betle, которые жуют в Непале вместо табака и называют одним из восьми жизненных удовольствий – после масел, благовоний, женщин, музыки, постели, пищи и цветов. А вон там, за углом, видите мешки? Это специи и всевозможные пряности. Следом за ними – квартал портных. За своими машинками они работают лицом к прохожим с утра до вечера, не покладая рук. Тут же и продавцы матрасов, и здесь же набивают подушки, раскатывая пуховое облако прямо на дороге.

А потом нас выносит на «сушу» – крошечный пятачок потайного двора. Мы забредаем перекусить в одно из местных кафе (темное и пыльное, в лучших традициях), и со всех столов, посуды и еды на меня глядят они – беспощадные азиатские микробы.

Когда твоя мама доктор, ты не только готов к атаке микробов с десятком прививок, но и знаешь практически все о кишечных инфекциях, безрадостной статистике («от 40 до 60 процентов приезжающих в азиатские страны подхватывают заразу»), и даже можешь приготовить ригедрон в домашних условиях (на случай, скажем, холеры – почему бы и нет?).

Со своей водой, вилкой и дезинфекцией сажусь к краю стола в ожидании вражеского штурма. Заказываю момо, «с овощами, конечно», припомнив штабеля голых куриц, разложенных на газете у самой дороги. Момо – это такие непальские манты, с овощами, курицей или мясом яка, острые со всех сторон. Ася заказывает тукпу, непальскую лапшу. Когда же нам приносят еду, мы забываем обо всех предосторожностях – настолько вкусно, что хочется есть руками. «Даньевад, – говорим мы, – дери мито». Спасибо, очень вкусно! Пожалуй, еще по одной порции.

К вечеру отравляемся на базар. Ряды одинаковых палантинов из «шерсти яка», если верить надписям, разноцветные шапки и вязаные носки, масла и светильники, деревянные бусы, грозные маски и псевдостарина – быть может, изящно в деталях, но вместе довольно нелепо.

За наше внимание соревнуются, пожалуй, все, но мы отдаем предпочтение бумажной лавке. Не торговаться в Тамеле – обижать продавца, и с большим уважением к традициям мы пускаемся в жаркий спор:

– Сколько стоит открытка?

– Семьдесят рупий.

– Я дам тебе тридцать рупий.

– Но она не стоит тридцати рупий!

– Верно, она стоит еще меньше.

– Пятьдесят рупий.

– Тридцать.

– Ну, хорошо, ни тебе, ни мне, сорок пять рупий.

– Тридцать.

– Ты меня разоряешь! Ну ладно, забирай! – всплескивает руками возмущенный продавец.

И пока я упаковываю открытку, продает еще одну, местному, за десятку.