Александр Старостин: Спасение челюскинцев

Началось изучение всех этих предметов, оказавшихся на островке, куда и теперь добраться нелегко.

По монетам наши ученые определили время плавания экспедиции. Рассуждали они так. Экспедиция, конечно, русская, так как и монеты и грамота русские. Самая старая монета времен Ивана III, большинство монет чеканки царствования Ивана Грозного, самая поздняя — Михаила Романова. Таким образом, плавание происходило все-таки при Михаиле Романове. Но в 1619 году был правительственный указ, запрещающий плавание по Карскому морю (за ослушание — смертная казнь). Значит, экспедиция состоялась не позднее 1618 года. То есть наши мореплаватели достигли мыса Челюскин в начале XVII века, за сто лет до рождения полярного исследователя, морского офицера Семена Ивановича Челюскина, который, кстати сказать, достиг северной оконечности Азии сухим путем.

Находка на островах Фаддея позволила прояснить, как выглядели наши экспедиции в средние века, и сделать некоторые выводы. Во всяком случае, утверждение некоторых западных и даже кое-кого из советских ученых, будто русские промышленники и казаки «шли, как слепые, без компаса, без карт, безо всякого морского опыта», не соответствует действительности. Вышеупомянутая экспедиция была оснащена первоклассным для своего времени оружием, имела мореходные приборы, среди ее участников были грамотные люди, знающие штурманское дело.

Наши предки начали осваивать Север не позднее XI века. Новгородцы ходили в Печору, Югру и в Северное Зауралье в 1032, 1079 и 1096 годах. Об этом имеются упоминания в летописях. Но ведь не все события оказывались занесенными на бумагу или пергамент.

Несколько позже русские люди плавали и на Грумант (ныне Шпицберген) и на Новую Землю. Один английский мореплаватель в 1556 году писал, что имел беседу с русскими промышленниками, которые о своих плаваниях на Новую Землю говорили как о предприятиях ничем не примечательных. А между тем примерно в. это же время прекрасно оснащенная английская экспедиция Виллоуби закончилась трагически: все ее участники, 63 человека, погибли от холода и цинги.

Постепенно на Севере стали возникать и города. В XVI столетии для торговли с иностранцами имелись уже и таможни в городах Коле на Кольском полуострове, Мезени, Пустозерске и других.

Соловецкий монастырь-крепость в Белом море был основан в 1429 году. Плавали наши предки и в город Мангазею, что на реке Таз, за Полярным кругом. Доходили и до самой северной оконечности Азии.

И вот развившееся торговое мореплавание из Поморья в Обскую губу и далее на восток было прекращено уже известным нам указом Михаила Романова в 1619 году. Царь боялся, как бы иностранные купцы не проникли вслед за русскими и не стали бы вывозить на запад пушнину, рыбу и другие богатства Сибири. Торговля и обмен товарами наладились сухим путем. Некоторые города за Полярным кругом попросту прекратили свое существование. Так, например, исчез с лица земли город Мангазея. Теперь на месте «Мангазеи златокипящей» — болота да озерца с непуганой уткой.

К освоению Северного морского пути вновь вернулись лишь спустя 250 лет после царского указа. Вышло это так. Русский ученый’ и золотопромышленник М. К. Сидоров в 1867 году подал записку наследнику, будущему царю Александру III, «О средствах вырвать Север России из его бедственного положения». Для этого он предлагал осваивать несметные богатства Севера, а чтобы воспользоваться этими богатствами, наладить морской путь в Сибирь.

И что же он получил в ответ?

«Так как на Севере постоянные льды, и хлебопашество невозможно, и никакие другие промыслы немыслимы, то, по моему мнению и моих приятелей, необходимо народ удалить с Севера во внутренние страны государства, а вы хлопочете наоборот и объясняете о каком-то Гольфштреме, которого на Севере быть не может. Такие идеи могут проводить только помешанные».

А между прочим, морской путь из Архангельска до мыса Дежнёва через Арктику — 3225 морских миль, южный путь через Европу, Суэц, Индию и Китай — 15 948 морских миль и все по чужим водам. Уж ради одного этого стоило бы осваивать Север.

Тогда Сидоров поехал в Швецию, встретился там с полярным исследователем Норденшельдом и сумел его заинтересовать своими идеями.

Вот что писал Сидоров позже, в 1882 году:

«Считая открытие прохода морем из устья Оби и Енисея жизненным вопросом для Сибири и имеющим важное государственное значение для нашего отечества, я обратил на него все свое внимание… С 1841 года он сделался для меня задачею всей моей жизни, и для решения его я пожертвовал всем своим состоянием, нажитым от золотопромышленности, в 1 700 000 руб. и даже впал в долги. К сожалению, я не встречал ни в ком сочувствия к своей мысли: на меня смотрели, как на фантазера, который жертвует всем своей несбыточной мечте».