Татьяна Брыксина - Ипостаси - о них, о нас, обо мне

В 1964 году вышла первая книжка Александра Ананко «Предзорье». Всю жизнь он был благодарен за неё Маргарите Агашиной. Она реально помогла в её составлении и даже взяла на себя редакторство. Вторая книга, «Бессонница», вышла в 1968 году, третья, «Дороги», – в 1976. Три книжки к тридцати пяти годам – весьма неплохой результат, если вспомнить, как эти книжки давались в то время. К тому же и семейная жизнь вначале складывалась благополучно. Жена Галина родила Александру сначала сына Сергея, затем дочь Наталью. Было жильё, от отца осталась старенькая легковушка с гаражом около 9-й школы. Долгое время А. Ананко работал профессиональным водителем и очень любил это дело: дороги и попутчики давали новые темы для стихотворений, окрестный мир в окошках автомобиля расширял горизонты, открывал простую красоту родной земли. Так родился поэтический цикл «Нечаянные встречи». По одному лишь этому циклу можно многое понять в душе и характере Александра, в поворотах его судьбы.

В 1981 году он был принят в члены Союза писателей России (СССР). Перешагнувший этот рубеж считался почти небожителем в среде пишущего и издававшего первые книжки литературного народа. Нас было человек семь-восемь, одновременно подошедших к этой судьбоносной вехе. Саша – чуть старше других, но это ни о чём не говорит. Его творческая жизнь была открыта всем, а личная судьба едва осознавалась из-за пелены душевных погод-непогод наших собственных судеб. Ананко развёлся с женой, но оставался отечески привязан к детям, особенно к дочке. Он любил её нежно, гордился, что Наташа растёт красавицей. Ему, ушедшему из семьи, дважды улучшали жилищные условия: сначала на Баррикадной, потом на Советской – против Музея-панорамы. Но всякий раз оказывалось, что с трудом обретённое жильё доставалось семье. Блудного отца пытались адаптировать к общей семейной жизни, но итогом часто оказывалась улица. Последним земным пристанищем Александра была, если не ошибаюсь, чуть ли не коммуналка где-то в Городище. Он не роптал. Справедливости ради скажу, что уже замужняя дочь временами делала попытки наладить быт отца, дать ему хоть какую-то опору для приличного существования. Но душа поэта, как перекати-поле, стремилась на волю, в бессознательное перемещение от порога к порогу, от стола к столу. При этом (удивительное дело!), получая очередной долгожданный гонорар за книгу или крупную публикацию, он отвозил его дочери. И тогда наступали те самые идиллические недели, о которых я уже писала, – в чистой одежде и с посвежевшими щеками.

В мае 2001 года мы отмечали 60-летний юбилей Александра Ананко. В Пушкинском зале Дома литераторов был накрыт приличный стол, приглашены писатели, родственники и друзья Ананко. Счастливый и гордый юбиляр демонстрировал всем своих наследников, особенно внука Родиона. И казалось, что всё хорошо, так и нужно бы продолжать жить – в ладу с собой и с миром. Но перекати-поле на месте не удержишь, коли корневая связь с почвой безвозвратно утеряна.

Ну что ж, это судьба! – решили все. Я пыталась строго поговорить с Сашей, урезонить его. А он отвечал: «У меня всё хорошо. Жильё есть, одежда есть, дочка подкармливает». – «Но ты же худой, как барбоска!» – возмущалась я. «Жирные быстрее умирают», – коротко резонировал Ананко.

У Саши не было ни домашнего, ни сотового телефона. По писательской надобности я связывалась с ним через Наталью. Иногда не сдерживалась и упрекала дочь в бесприютной жизни отца. Знаю, это было несправедливо, но жалость к Ананко оказывалась сильнее. Наташа, конечно, обижалась, но и меня понимала. Её отец в неопознанных своих скитаниях дичал и замыкался, логику справедливых упрёков и дочерних слёз воспринимал с трудом. И всё же написал однажды:

Сейчас, когда Александра не стало, мне вдруг ясно открылось, что и она его любила, очень жалела, но ничего не могла исправить.

На подходах к маю 2011 года я осторожно спросила Наталью и бывшую жену Галину, что они думают по поводу приближающегося 70-летия отца. Дочь горько вздохнула, мол, какие тут юбилеи, если не знаешь, когда и с какой стороны, а главное – в каком состоянии ждать непутёвого именинника. Кому радость от этого праздника? На какие деньги праздновать? О чём тут говорить!

Самому Ананко никакие круглые даты и во сне уже не снились. В день его юбилея, 23 мая, я лежала в больнице и попросила Макеева прочитать мне по телефону какое-нибудь стихотворение бесхозного нашего скитальца. Василий отказался: «Выйдешь из больницы и читай сколько влезет». С чтением стихов Ананко у меня всегда возникали проблемы. Вроде бы и живопись яркая, и интонация не хилая, и правда нигде не нарушена, и образность – дай бог каждому, – неоспоримый талант! – но зачастую самые главные, несущие рифмы оказываются такими небрежными и приблизительными, что трудно было скрыть досаду.