Вадим Нестеров - Люди, принесшие холод. Книга 1. Лес и степь

Расторопного агента Бекович собирался взять с собой в экспедицию в Хиву, резонно полагая, что проверенный человек, к тому же владеющий не только русским, но и всеми азиатскими языками будет там более чем кстати. Но увы – не случилось. Летом Китаев неожиданно умер, о чем Бекович и сообщал императору: «Которой астраханской житель Китаев к нашему величеству послан был с пробами золота и краскою, оной умре, о чем немало сожалел, понеже зело надобен был в ваших делах с нами быть».

Это была первая, но не последняя неприятность.

Вообще, создается впечатление, что прибывшее примерно тогда же странное, мягко говоря, письмо Петра о «струсах и казеариусах» оказалось каким-то страшным вирусом безумия. Экспедиция, бывшая до сих пор едва ли не образцом разумного и успешного выполнения высочайших поручений, пошла вразнос. Понеслась, как легковушка с пьяным водителем, утопившим на разбитой деревенской дороге педаль газа в пол. Все начали вести себя странно, делать откровенные глупости, собачиться из-за пустяков и, невзирая ни на какие советы и уговоры, упрямо гнать дело к фиаско.

Войско для похода собралось в Астрахани только к началу осени. В распоряжении Бековича оказалось три полка пехоты общей численностью в три с половиной тысячи человек: один полк собрали в Астраханской губернии, два других пришли из Казани и Азова. Основу кавалерии составили казаки – полторы тысячи яицких под командой атамана Бородина и полтысячи гребенских атамана Басманова. Казачьи сотни были усилены драгунским полком майора Франкенберга, набранным из пленных шведов. Точнее, как замечал еще историк Миллер, франкенберговские драгуны были даже не шведами, а немцами, навербованными королем Карлом в силезских землях. И если природным шведам, захваченным под Полтавой, полагалось хоть какое-то содержание, то немцы-наемники не получали ничего. Поэтому они с превеликой охотой завербовались на казенный кошт в поход в неведомую приличным европейским людям Бухарию.

Морская команда насчитывала более 200 человек, но профессиональных моряков было мало, две трети матросов составляли новобранцы из солдатских детей, возглавляемые четырьмя офицерами и штурманом Брандом. Штурман, кстати, несмотря на свою фамилию, был не немцем, а природным калмыком, служившим в молодости у голландского купца, у которого и позаимствовал фамилию. Наконец, в войске Бековича было и несколько добровольцев из астраханских дворян, среди которых выделялся близостью к начальству уже знакомый нам князь Салманов. Старый перс, похоже, решил – если уж пошел фарт, почему бы не поставить на счастливый номер еще раз.

Казалось бы, Бекович, наученный горьким опытом первой экспедиции, должен был понимать всю опасность выхода в Каспийское море осенью, но упрямый кабардинец, оставив кавалерию в Астрахани дожидаться его возвращения, объявил отплытие. В конце сентября свежепостроенная флотилия из 69 судов вышла в море, возглавляемая флагманской шнявой «Петр», на которой находился князь Черкасский. В начале октября они достигли мыса Тюк-Караган, где к экспедиции уже привычно присоединился Ходжа Нефес. И здесь последовала первая неожиданность – князь повелел строить на знаменитом месте торга с туркменами крепость, названную им «Святой Петр». Гарнизоном в ней оставался казанский полк под командой подполковника Хрущева. Люди начали роптать – торговать на этом мысу было еще можно, но вот жить – весьма проблематично. Тюк-Караган представляет собой огромную песчаную косу, практически лишенную растительности. Главная проблема была с водой – вода в выкопанных колодцах уже через сутки становилась соленой и горькой, поэтому рыть колодцы приходилось едва не через сутки, отчего люди быстро выбивались из сил. Но Бекович никаких возражений слушать не стал, и приказ свой подтвердил.

От мыса Тюк-Караган Бекович отправил два посольства. В Хиву сухим путем по проторенному туркменами караванному пути пошли астраханские дворяне Иван Воронин и некий Алексей по прозвищу «Святой». Им было вручено письмо к Кулун-баю, визирю и военному министру хана, а главной задачей поставлено наладить добрые отношения с хивинцами с одной стороны, и сообщать Бековичу обо всех важных событиях в Хиве – с другой. В Бухару же был отправлен подпоручик Давыдов, но он, чтобы сократить расстояние, должен был отправиться туда не из туркменских земель, а из персидского города Астрабад. Доставить его туда морем Бекович велел поручику Кожину.