Анатолий Цирульников - Неопознанная педагогика. Адыгея. Черкесские сады, или Плач под лезгинку

Тут я хотел бы обратить внимание, что далеко не каждый, у кого похищают отца, будет с риском для жизни помогать похитителю, потому что сопереживает его горю. Этим народный эпос, поднимающийся до нравственных высот, отличается от обыденной жизни.

…Добравшись до дома великанов, которые были в отъезде, молодой человек увидел пленённую великанами жену хозяина, которая испуганно выглянула из двери и запричитала: «Ой, дитя моё! Знаешь ли, в какое страшное место попал? Уходи поскорее…»

«Успокойся, – ответил Чэчаныко Чэчан, объяснив, зачем он приехал. – Если мне на роду написано счастье, то я одолею их, а тебя вызволю из неволи. С их двора не уйду и прятаться не стану. Если их не будет год, я год буду ждать их. Сколько захочу, столько буду есть и пить».

Сказав так, он засучил рукава черкески, взял черпак и запустил его в котёл, где уже доваривалось мясо. Ловко вынул бычью ляжку, положил её на столик, взял сырных пирожков, пышки, и всё это с аппетитом съел.

Тут послышался топот коней и появились великаны. «Ага, здесь человечек!»– злобно засмеялся старший великан. – «Он съел то, что предназначалось нам!» – возмущался младший…

Здесь история начинает напоминать сказку про Машу и трёх медведей за исключением того, что «Маша» не прыгала в окно, ни капельки не испугалась, даже бровью не повела, а медведи злились, рычали и всё никак не могли понять, что этот человечек тут делает. И при этом заявляет: идите на кухню, набейте свои ненасытные утробы. «Не хочу, – говорит, – чтоб вы роптали, дескать, если бы он дал нам поесть, мы бы в схватке действовали иначе».

Средний великан, пристально глядя на пришельца, печально произнес: «Гляжу я на этого человека и вижу, что не придётся нам ждать от него радости».

Так и случилось.

Сначала Чэчаныко Чэчан сражался с младшим великаном. «Начнём! – коротко бросил Чэчаныко и кулаком ударил великана в переносицу. Из великаньего носа фонтаном брызнула кровь.

Когда тот пришёл в себя, договорились биться так. Расстелют на земле бурки и положат на них по семь стрел. Выпустят стрелы. Если после этого останутся живы, сядут на лошадей и, сшибая их грудь с грудью, будут биться дальше. С тем, кто не удержится в седле, оставшийся на лошади сделает, что ему заблагорассудится.

«Поскольку я уже нанёс тебе удар, начинай поединок ты», – благородно предложил Чэчаныко Чэчан великану. – «Если так, то держись», – крикнул тот.

И первый пустил стрелу в Чэчаныко Чэчана. Она пронзила юношу насквозь. Но, превозмогая боль, нарт прицелился, и стрела пробила в теле великана огромную дыру.

Потом противники стали взбираться каждый на свою лошадь. Как только Чэчаныко Чэчан почувствовал себя в седле, он сразу же повёл атаку, не дав великану опомниться. Мгновенно тот вылетел из седла. Чэчаныко Чэчан взмахнул мечом и расправился с ним.

Со средним великаном было сложней, «они бились так, что из них во все стороны сыпались кости». Но и тут юноша ударом тяжёлого меча сокрушил врага.

Но старший великан почти одолел Чэчаныко Чэчана, ведь у него было много ран в предыдущих боях. Бысым – хозяин, затаившийся в соседнем леске, и нарт Шэбатныко не стали ждать, подоспели на своих конях как раз в тот момент, когда великан уже занёс руку с мечом над теряющим сознание Чэчаныко Чэчаном, и нанесли злобному великану смертельный удар.

Забрали с собой жену хозяина и юношу, привезли в дом. Трое суток дочери хозяина ухаживали за раненым и привели его в чувство. Когда он выздоровел, то посетил своего отца, благообразного старика с длинной белой бородой. Вместе они переплыли море и вернулись к матери – пропавший муж с его старым другом, сын, да ещё невестка в придачу – прекрасная девушка, дочь нечаянного похитителя…

В кузнечном деле Тлепш был непревзойдённым знатоком и мог не только что угодно ковать из железа, но и добывать его из камня. Зная об этом, два заморских нарта привезли ему два огромных валуна. Потребовали, чтобы в их присутствии кузнец одному выковал меч, который всё рубит, а другому – тот, который всё пронзает. Да при этом, закаляя железо, не посыпать песком. А ведь если этого не делать, мечи развалятся от дуновения ветра.

Но кузнецу помогла его невестка. Она встала в пристройке, спрятала песок в рукава одежды и по знаку кузнеца подсыпала его в отверстие меха.

Мечи были готовы, и нарты ускакали, даже не поблагодарив кузнеца.

А когда переправлялись через реку, всадник, который завладел всё рубящим мечом, пошатнулся в седле. Меч выскользнул из ножен и утонул бы, если бы другой всадник не вонзил свой меч в тот, что падал и не поднял над головой своего всё пронзающего меча.