Иосиф Гальперин - Отдел расследований. Фрагменты политической истории 1990-2020-х годов

А Беслан продолжает жить. Виссарион Асеев, еще пару месяцев до захвата занимавшийся созданием ячейки «Союза правых сил» и даже вместе с мальчишками установивший два баскетбольных щита с названием партии, приютил в своем компьютерном клубе учительский комитет. Уцелевшие дети играли в его клубе бесплатно. Сделали сайт www.beslan.ru и переписывались со всем миром, организуя помощь пострадавшим. Как только приходили деньги, развозили их по квартирам на старенькой «Волге». Деньги нужны будут долго, ведь многим ребятишкам придется каждые полгода делать новые протезы. Никто из «Союза правых сил» не связался с Асеевым и не спросил, чем помочь. Может, поэтому партия так бесславно загнулась, не найдя ни опоры в народе, ни четкости в организации?

Пару дней назад, почти шесть лет спустя после трагедии, я обсуждал с аналитиком из спецслужб (отставник, но ведь бывших, как сказал бывший чекист Путин, в этой службе не бывает) уроки бесланской школы. Я не стал говорить ему о моральном падении власти, которая с тех пор никак не улучшила свой имидж. А он не стал говорить мне о технологических приемах, которые с тех пор поменяли спецслужбы. Он сказал неожиданно просто то, о чем должен был бы подумать я, – о механизме взаимодействии государства и общества при лечении общих болезней: «Если бы тогдашняя знаменитая комиссия Совета Федерации провела полноценное расследование, не стала бы дезавуировать самостоятельное мнение некоторых своих членов об ошибках представителей власти, а поддержала бы его авторитетом доказательств – кстати, поначалу в комиссию верили и несли туда, на разбор, малейшие детали произошедшего… Если бы комиссия, куда вошли представители гражданского общества, была способной отстаивать до конца свое мнение, а не микшировать его по аппаратным правилам… Если бы глава комиссии сенатор Александр Торшин оказался более храбрым человеком… Если бы комиссия разобралась в причинах недостоверности информации о численности нападавших, убитых и убежавших боевиков и его причинах, дала оценку штабу… Из бесланской истории можно было выйти с меньшими потерями для государства. Не висели бы преступные ошибки и вранье на всей власти в целом, можно было бы, повинившись и очистившись, показать и жертвам, и преступникам, что вот так мы больше поступать не будем, а будем поступать иначе. И тем самым стать сильнее. А так… Понимаешь, получается, мы все в борьбе с бандитами опустились до бандитских понятий».

Понимаю…

Напрасно я весь рейс от нечего делать напрягал воображение, строил сложные варианты опознания встречающего. Не такой уж минераловодский аэропорт большой и не такой уж в ноябре переполненный, чтобы издалека не угадать чиновника. В шляпе. Как у Этуша в «Кавказской пленнице», при костюме с галстуком. Ну почему они ее носят колом на голове? Хоть кол на голове теши, как говаривали учительницы наших времен.

Пресс-службист сел на переднее сиденье, шляпу снял и устроил на колени. Где они только их берут, с хрущевских времен? По наследству передают? Обернулся ко мне и спросил:

– Неоднозначно у вас получилось из Беслана в последнем номере. За это ничего не было?

– Однозначно в таких делах и не бывает, только у Жирика. Чтобы твердо раздать всем сестрам по серьгам, времени не хватило – надо было срочно отписываться. Но по-моему и так очевидно… А нам-то что могло быть?

– Ну… Если кому не понравилось…

Из-под шляпы, из портфельчика достал несколько листков и с гордой улыбкой протянул мне, назад. Моя скромная биография, пара-тройка отзывов на статьи, список обиженных, судебные истории.

– И зачем это вам?

– Мы тут, пусть и далеко от столиц, не зря зарплату получаем, интернет освоили. Мы должны знать, с кем имеем дело, вы же хотите сделать интервью с нашим президентом.

Хм, я о Батдыеве меньше знаю, чем они обо мне накопали. Зачем мне его история, главное – что он сейчас делает, почему им народ недоволен, пришлось полпреду Козаку вмешиваться, на это меня и в редакции нацелили. Ну, поставили его как альтернативу кандидатуре, которую двигал Береза, а тому березовскому Станиславу Дереву (интересное созвучие фамилий!) взамен дали место в Думе. Впрочем, и занявший пост – не из советских номенклатурных остатков, экономист-финансист с московскими бизнес-связями… Ладно, остальное посмотрим, когда приедем.

– Сколько еще до Черкесска?

– Всего километров двести пятьдесят, по пути перекусим, если вы не против.