Владлен Анжело - Жизнь Горькая… Жестокая…

* * *

Летом меня выпускали во двор. Ребята (в основном они были старше меня) знали о том, что у меня нет мамы… Они никогда меня не обижали. В их детских душах рождалось искреннее сочувствие к моей обездоленной жизни… До сих пор я помню один случай. Одному из подростков купили велосипед. Этот паренёк решил меня покатать. Подхватив меня подмышки, он усадил меня на жёсткую раму, велев мне держаться за руль. Когда паренёк, вскочив на велосипед, быстро работая педалями, понёсся с большой скоростью по улице, мне стало страшно… Боясь упасть, я крепко ухватился своими ручонками за руль велосипеда. Быстрая езда на жёсткой раме велосипеда обернулась не удовольствием, а мучительным страхом…

В это время на улице показался мой отец, направлявшийся к дому своих родителей. Парнишка притормозил и, соскочив с велосипеда, с гордостью сказал моему отцу: «Дядя Боря, а мы вашего Вову катаем». Мой отец, даже не взглянув на меня, ответил мальчику: «Молодец!» – и зашагал к дому своих родителей…

Убийственное равнодушие моего отца запечатлелось в моей памяти на всю жизнь!..

Однако самым ужасным в моей жизни была врождённая психопатия… Дело в том, что я, находясь в эмбриональном положении, испытывал все негативные эмоции, которым подвергалась моя покойная мама… И это в конечном итоге сыграло роковую роль в моей жизни… Моя жизнь оказалась отравленной… Об этом я написал в своём втором автобиографическом романе «Отравленная жизнь (Исповедь узника искалеченного брака)».

Я рос нервным и болезненным ребёнком, отставая от своих сверстников как в умственном, так и в физическом развитии. Если мне не давали то, что я хотел, я требовал: «Деда, дай!» В конце концов, утратив всякое самообладание, я с криком бросался на пол, повторяя в исступлении одну и ту же фразу…

А вот ещё один случай из моего отравленного детства. Однажды после того, как я выпил за завтраком чашку чая, я попросил налить мне ещё одну чашку. Однако дед с бабкой никак на это не реагировали… Я плакал, кричал, но – никакого результата… В это время в комнату вошла тётя Циля, старшая сестра отца, приехавшая с мужем из города Путивля Сумской области. «В чём дело? – спросила она, обращаясь к своим родителям. – Почему ребёнок плачет?» Бабушка ей объяснила: одну чашку чая я выпил и требую ещё одну чашку чая. Тётя Циля была возмущена до глубины души… «Как вам не стыдно?! – вскричала она. – Почему вы издеваетесь над ребёнком?!» Она тут же налила мне чашку чая с сахаром и, усадив меня к себе на колени, ласково сказала, утешая меня: «Пей, Вовочка, пей». Я тут же успокоился.

Хочу обратить внимание на следующий факт. Когда мой отец привёз меня из Батуми, он сказал всем, чтобы меня звали Вовой. Имя, данное мне мамой, записанное в свидетельстве о рождении, было им отменено. Даже в этом случае мой отец проявил преступное равнодушие к памяти моей мамы… Он никогда не рассказывал мне о ней, не говоря уже о том, чтобы съездить в Батуми и побывать на кладбище, где она была похоронена… Лишь спустя два с лишним десятилетия, после окончания четвёртого курса МЭИ, в конце июня 1952 года я поехал в Батуми. Об этой поездке я написал в данном романе, в главе 20.

* * *

Живя у родителей отца, я твёрдо усвоил: все люди делятся на две группы – евреи (идун) и неевреи (гоим). Я насквозь был пропитан еврейским духом. Мой слух ласкали названия еврейских девочки и мальчика на идиш: мейделе, ингеле. А названия «гойских» девочки и мальчика – шикса, шейгец – вызывали неосознанное чувство неприятия, враждебности (из-за наличия в этих словах шипящих звуков).

Впоследствии, когда я стал подростком, я твёрдо решил: в будущем моей женой будет непременно девушка из еврейской семьи. Это своё намерение я действительно выполнил. Однако, к величайшему сожалению, брак на еврейке не принёс мне счастья… Моя супружеская жизнь, длившаяся свыше… пятидесяти пяти лет (!), оказалась… отравленной! Именно это, полное жестокого драматизма обстоятельство, дало мне основание назвать свой второй автобиографический роман «Отравленная жизнь»…

Лишь в преклонном возрасте (восемьдесят два года) я познакомился с замечательной русской женщиной – Аллой Сергеевной, с которой я познал подлинное счастье большой любви!

* * *

Чтобы завершить еврейскую тему, хочу рассказать о нижеследующем. Уже будучи человеком пенсионного возраста, оказавшись в Канаде, я узнал: по древнееврейскому закону Галахи, принятому свыше… двух тысяч лет тому назад (!), я евреем не считаюсь!.. Этот закон гласит: «Евреем считается каждый, рождённый женщиной-еврейкой»! Моя покойная мама никакого отношения к еврейству не имела. В паспорте у неё значилась национальность «русская».