Иван Бывших - Рассказы разведчика

– А вдруг это немцы!

Сказал я ее по-русски и словно выстрел раздался голос "Сердитого":

– Дойче (немцы). Все разом остановились и замерли в оцепенении. Мне показалось, что возможность встречи со своими напугала "моих" немцев. Но в то же время, это был самый опасный лично для меня момент за весь наш совместный ночной поход. Я стоял в окружении немцев и спиной чувствовал, что пленные могут взбунтоваться, если один кто-нибудь и них возьмет на себя роль зачинщика. Но этого, к счастью, не случилось.

– Разрешите, я подойду ближе и все узнаю, – предложил "Сердитый". Мне не нравилось, что он становится все активнее.

– Нет. Подходить к тракту будем все вместе, – решительно, и даже властно, сказал я. – Только тихо и осторожно.

Вытянувшись в цепочку, один за другим мы стали приближаться к тракту. Немцы выполняли все мои команды четко и скоро, хозяином положения был я, где хотел – останавливал всю группу, заставлял их замолкать, чтобы прислушаться к шуму с тракта. А по нему шли обозы, хорошо был слышен топот многочисленных лошадиных ног, скрип колес, фырканье лошадей. И ни одного человеческого голоса. Какие же войска движутся по тракту – советские или фашистские? Мы лежим в кювете и вслушиваемся в шум движущихся обозов. И вдруг, совсем рядом и очень громко прозвучало удивительное знакомое, русское:

– Но-о-о, пошевеливайся…

Мы поднялись, встряхнули с себя грязь и пыль, и вышли на тракт. Мы пристроились в "хвост" какому-то обозу, молча и понуро зашагали за последней скрипучей телегой. До нас никому не было дела. Хозяин последней телеги, за которой мы шли, повернулся к нам и хрипло спросил:

– Закурить есть?

– Нет, я не курящий, – ответил я и потом добавил: Подожди, я спрошу, – и обратился к пленным по-немецки. Те засуетились, стараясь оказать мне маленькую услугу. Я подал ездовому немецкие сигареты. Тот взял одну, аккуратно прикурил и, выпуская дым изо рта, спросил:

– Немцы?

– Немцы, – ответил я.

– Пленные?

– Пленные, – ответил я.

На это разговор закончился. Вдруг впереди зашумели:

– Воздух! Воздух! – В небе послышался нарастающий шум мотора.

Повозки стали одна за другой сворачивать с тракта и исчезать в темноте. Немецкие самолеты пролетели низко над нами и сбросили несколько бомб. Они разорвались на тракте чуть впереди нас, комья грязи и мокрой земли еще долго падали на наши головы. Кто-то стонал, кто-то звал на помощь. Мы лежали на мокрой траве, а когда самолеты улетели, то сбились в одну кучу, чтобы было теплее, незаметно заснули. Сколько времени мы спали, не знаю, только вдруг рядом затрещала автоматная очередь, и раздался властный громкий окрик:

– Хэнде хох!

Ничего не понимая, мы вскочили на ноги. Было уже светло, вокруг нас стояли люди с направленными на нас автоматам. Я схватил свой автомат, но сильный удар чуть не вышиб его из моих рук. "Руки вверх!"– слышу я над самым ухом сердитый окрик, но я крепко держу свой автомат и ногами отбиваюсь от наседающего на меня верзилы. Автомат я отстоял, но получил несколько увесистых тумаков. Теперь увидел, что на тракте стояли две грузовые машины с нашими бойцами в кузове. Часть их выскакивала из кузова и бежала к нам, чтобы посмотреть, что тут случилось. Обозов уже не было, мы проспали и не заметили, как они ушли. Мне стало ясно, что когда рассвело, мимо по тракту проезжали наши бойцы в автомашинах, заметили нас и приняли нас за немцев и решили взять в "плен".

– Я тебе покажу "руки вверх", дурак несчастный. Убери сам свои руки, – огрызнулся я. Подошел офицер и спросил:

– Кто такие?

– Я разведчик из хозяйства подполковника Боричевского, веду пленных в штаб дивизии.

– Покажи документы, – приказал офицер.

– Пусть уберет руки, – ответил я.

– Отпусти его, – приказал офицер все еще державшему меня верзиле. Тот неохотно освободил одну мою руку, вторую руку я выдернул сам. Верзила, который был в звании старшего сержанта, не хотел сдаваться, ему хотелось взять "пленных", и такой оборот дела его явно не устраивал.

– Вот смотрите, – сказал я, раскрывая свою красноармейскую книжку, но не выпуская ее из рук.

– А у них документы есть? – не унимался старший сержант.

– Есть, да не про твою честь, – грубил я, нахально похлопывая по своей полевой сумке.

Стоявшие рядом наши бойцы громко загоготали. Они уже поняли, в чем дело, и ждали развязки.

– Надо доставить их в штаб, там разберутся, кто они такие. Может быть он тоже немец, только переодетый, – тыча пальцем в меня, не сдавался старший сержант.