Иван Бывших - Рассказы разведчика

– Как тебя зовут?

– Вильгельм Эбнер, – тихо ответил он.

– А тебя? – обратился я к "Арийцу".

– Меня зовут Фриц Краммер, – ответил "Ариец" и спросил в свою очередь, – А как Вас?

– Иван, – ответил я, улыбаясь.

– Иван и Фриц! Как это интересно! – воскликнул Эбнер.

На самом деле, это было интересное совпадение. Ведь мы – русские солдаты всех немецких солдат звали "Фрицами", а немецкие солдаты, в свою очередь, всех нас, русских солдат, звали "Иванами". И вот сегодня встретились двое, один из них настоящий русский Иван, а второй настоящий немецкий Фриц. Это было знаменательно, и, конечно, немножко смешно.

Фриц Краммер шел рядом со мной и учтиво заглядывал мне в лицо. Он рассказывал, что родился и жил в Берлине, его отец учитель. С другой стороны от меня шел обер-ефрейтор Вильгельм Эбнер и тоже пытался рассказать о себе, но его перебивал Фриц.

– Почему ты решил сдаться в плен добровольно? – спросил я.

Эбнер не отвечал, только низко опустил голову. За него ответил Краммер:

– Все его родные погибли, отец и старший брат на Восточном фронте. А его дом разбомбила английская авиация, под обломками дома погибла его мать. Он остался один.

– Война дело не шуточное, – сказал я со вздохом, – но вы сами ее затеяли, вот и результат.

Со всех сторон послышались одобрительные возгласы. Остальные пленные шли позади нас и прислушивались к нашему разговору.

Эбнер подошел ко мне и спросил как-то особенно:

– Скажите, Вы из Москвы, да?

– Нет, не из Москвы, – ответил я улыбаясь. – В Москве я никогда не был. Война закончится, обязательно побываю в Москве. Я из Красноярского края. Город Красноярск слышали?

– Нет, где это?

– Тоже мне учитель нашелся, – сказал я по-русски и потом уж добавил на немецком языке:

– О Сибири что-нибудь знаете?

Как только я сказал слово "Сибирь" немцы сразу притихли и стали бросать на меня подозрительные взгляды. Конечно, они слышали о сибиряках и сибирских дивизиях, которые, якобы, не боятся морозов и дерутся как львы. Немецкие солдаты боялись сибиряков. И вот перед ними настоящий сибиряк, потому они и примолкли.

– Сибирь, там очень холодно. Бррр! – сказал Вильгельм Эбнер и сам нарочно затрясся, показывая, как холодно в Сибири.

Он попросил меня рассказать про Сибирь, и я много и долго рассказывал им о своей Родине. "Все знают, что в Сибири зимой холодно, – говорил я – Но почему-то никто не знает, что лето в Сибири, жаркое, знойное". Я рассказал пленным о своей родной деревне, о своей семье, о школе, о своих товарищах. А так как почти все пленные были молоды, так же как и я, то мой рассказ пришелся им по душе. Фриц Краммер тронул меня за руку и спросил:

– Скажите, а нас не отправят в Сибирь?

Я посмотрел на него и понял, что его беспокоит. Я сказал:

– Конечно, нет. Вас отправят в глубь России. Там у нас построены лагеря для военнопленных, где вас всех обеспечат питанием и работой. А когда война закончится, то всех отправят по домам и в первую очередь тех, кто сдался в плен добровольно.

Наш поход длился уже несколько часов. Выйдя на возвышенное место, я дал команду сделать привал. Немцы уселись на траву и тихо обсуждали между собой мои слова. Я снял с себя автомат и полевую сумку и положил их рядом.

– А теперь давайте закусим, – сказал я, вытаскивая колбасу из полевой сумки, которую подарили мне танкисты. Я разрезал ее на одиннадцать равных частей и предложил каждому немцу взять по одному кусочку и первым взял сам. К колбасе потянулись руки пленных солдат. Последними взяли свою долю "Богач" и "Сердитый". У кого-то в кармане нашлось несколько галет, которые были переданы мне. Я взял одну плитку, а остальные вернул солдатам. Я посмотрел на "Сердитого" и в упор спросил его:

– Ты, почему такой злой и сердитый? Ты собрался убежать, да?

– Нет, нет! – воскликнул он и вскочил на ноги. Потом он сел на землю, что-то бормоча себе под нос.

Весь остальной путь до села Добротин, где должен размещаться штаб нашей дивизии, мы прошли незаметно в оживленной беседе. После моего угощения пленные осмелели, стали еще более разговорчивыми. В селе Добротин штаба нашей дивизии не оказалось, он переместился вперед вслед за наступающими полками. Во дворе школы, где еще недавно он размещался, я застал последнюю штабную машину, на которую бойцы грузили электростанцию. Работой руководил молоденький старшина в новом, как с иголочки, обмундировании. Я объяснил ему свое положение и попросил совета.

– Чудак-человек, не знаешь, что делать с "Фрицами"? Ты их того… – ответил он, улыбаясь, и сделал движение ногтем большого пальца, когда убивают вошь. Машина взревела мотором и исчезла за поворотом.