Юрий Ладохин - Эдинбург – Москва. Лиловый вереск среди лип и берез. Из цикла «Истории бессмертное движение»

Московский Кремль, самая крупная из сохранившихся крепостей Европы, расположен на Боровицком холме, на более высоком левом берегу Москвы-реки, в том месте, где в нее впадает река Неглинная. В плане Кремль представляет собой треугольник неправильной формы площадью 27,7 гектара, окруженный мощным стенами из красного кирпича с башнями. Южная стена обращена к главной реке российской столицы, северо-западная – к Александровскому саду, восточная – к Красной площади.

В архитектурный комплекс Московского Кремля входят четыре дворца и четыре собора: Успенский, Благовещенский, Архангельский и 12-ти апостолов. Вертикальная доминанта Кремля – надстроенная в 1600 году Федором Конем колокольня «Иван Великий» высотой 81 метр, более чем на два столетия (до постройки в 1839 году 94-метровой колокольни Симонова монастыря) ставшая самым высоком зданием в Москве.

Гармония нередко рождается в поисках цельности, то есть в попытках тактичного сопряжения замысла и воплощения. Думается, главный «русский замок» – наглядный тому пример: «Центр Кремля стал цельным и органичным ансамблем к первой половине XVI века, хотя, конечно, он развивался и позднее. Составляющие его здания дополняли друг друга не только на уровне архитектурно-художественной гармонии, но и функционально были единым целым: дворец был основным местом пребывания государя; Успенский собор – главным русским храмом; Благовещенский – местом молитвы правителей; а Архангельский – местом упокоения их праха, главным царским некрополем до XVIII века. „Иван Великий“ выступал главной колокольней для всех кремлевских соборов и в каком-то смысле всей страны. Архитектурно-функциональное единство кремлевских сооружений подчеркивалось важнейшими государственными церемониями: во время венчания на царство государи шли из дворца сначала в Успенский собор, затем – в Архангельский (поклониться надгробиям предков), а потом уже – в Благовещенский, в свой домовой храм. В богослужебных уставах XVII века говорится о некоторых крестных ходах, в которых были задействованы не один, а сразу несколько кремлевских объектов. Городские крестные ходы, которые проходили несколько раз в год, как правило, сопровождались торжественной службой в Успенском соборе, потом выходили через Спасские ворота» (из лекции Дмитрия Давиденко «Кремль как новый центр государства», 10.07.2021 г.).

Одна из отличительных особенностей Кремля – это мощные, поражающие своей основательностью крепостные стены. Протяженность кремлевских стен – чуть более двух километров; высота достигает 19 метров, то есть примерно уровня современного шестиэтажного дома, а толщина от 3,5 до 5,5 метров. А вот кто бывал, например, в Милане у замка Сфорца или в Венеции у здания Арсенала, наверняка замирал в оцепенении, увидев знакомые навершия крепостных стен в виде «ласточкина хвоста», так напоминающие кремлевские. Это, действительно, «фряжский гостинец» российской столице итальянских зодчих Пьетро Солари и Алевиза Фрязина, в конце XV века возводивших кремлевские стены.

Если кого-то не слишком впечатлили цифры о исполинских габаритах основной российской крепости (мол, туристические справочники норовят поразить броскими фактами), попробуем обратиться к взгляду строгого, даже порой неблагосклонно настроенного к России иностранного гостя. Вот что писал в книге «Россия в 1839 году» французский маркиз Астольф де Кюстин: «Знаете ли вы, что такое стены Кремля? Слово „стены“ вызывает в уме представление о чем-то слишком обыкновенном, мизерном. Стены Кремля – это горный кряж. По сравнению с обычными крепостными оградами его валы – то же, что Альпы рядом с нашими холмами. Кремль – Монблан среди крепостей. Если б великан, именуемый Российской империей, имел сердце, я сказал бы, что Кремль – сердце этого чудовища. Его лабиринт дворцов, музеев, замков, церквей и тюрем наводит ужас. Таинственные шумы исходят из подземелий; такие жилища не под стать для нам подобных существ. Вам мерещатся страшные сцены. И вы содрогаетесь при мысли, что сцены эти не только плод вашего воображения. Раздающиеся там подземные звуки исходят, грезится вам, из могил. Бродя по Кремлю, начинаете верить в сверхъестественное» (из статьи москвоведа Леонида Видгофа «Кремль – сердце чудовища», 12.06.2015 г.).

Не слишком, согласитесь, комплиментарно. Но вот другой абзац из книги, так ненавидимой Николаем I, пожалуй, искупает многое: «Случалось ли вам, приближаясь к суше какого-либо порта Ла-Манша или Бискайского залива, увидеть мачты судов, стоящие за прибрежными дюнами? <���…> Точно такое же впечатление произвела на меня Москва, когда я впервые ее завидел. Огромное множество церковных глав, острых, как иглы, шпилей и причудливых башенок горело на солнце над облаками дорожной пыли. Чтобы ясно представить себе все своеобразие открывавшейся передо мной картины, надо напомнить, что православные церкви обязательно заканчиваются несколькими главами. Прибавьте к этому, что главы церквей отличаются поразительным разнообразием форм и отделки, каждая увенчана крестом самой тонкой филигранной работы. Постарайтесь вообразить себе такую картину, которую даже нельзя передать красками, а не то, что нашим бедным языком. Игра света, отраженная этим воздушным городом, – настоящая фантасмагория среди бела дня, делающая Москву единственным городом, не имеющим себе подобного в Европе» (Там же)…