Яков Нерсесов: «Свет и Тени» Последнего Демона Войны, или «Генерал Бонапарт» в «кривом зеркале» захватывающих историй его побед, поражений и… не только. Том III. «Первый диктатор Европы!»

Вскоре Наполеон отдаст ей должное за силу духа и назовет «единственным мужчиной в Пруссии»! Воинственный клич «К оружию-ю-ю!!!» раздался и офицеры обнажая шпаги, издавали воинственные возгласы «Хох!» Во дворце Гогенцоллернов и в гостиных прусских господ, перебивая друг друга, доказывали, что прусская армия – самая сильная в мире, что прусские офицеры – самые храбрые в Европе.

Сомнений в победе не было. Заносчивые, кичливые прусские офицеры хвастались на всех перекрестках, что они разнесут в щепки армию французишек; они объявляли ее военную репутацию дутой, а ее главнокомандующего – выскочкой. Гордясь своей репутацией, заработанной победами Фридриха II Великого, они кричали, что погонят «французских собачёнок-болонок» до Парижа. Прусские кавалергарды и знаменитые со времен Фридриха Великого (не только своей устрашающей черной формой, но и большим ратным мастерством, помноженным на свирепую воинственность, привитыми им их легендарными генералами Цитеном с Зейдлицем!) черные гусары открыто приходили к отелю, где располагался французский посланник, и «смело» точили свои сабли о ступени парадной лестницы. Некоторые из бравых боевых генералов заявляли, что война закончится в считанные дни, одним ударом, и сожалели, что прусская армия берет с собой на войну ружья и сабли, – чтобы прогнать этих галантных хлыщей-французиков было бы достаточно одних хлыстов, на худой конец… дубин. Для воодушевления солдат на героические подвиги их насильно водили в театр на «Валленштейна» и «Орлеанскую деву» Шиллера.

Российский император воспользовался моментом и в сентябре 1806 г. заключил секретный договор с Пруссией против наполеоновской Франции. Узнав об антифранцузском демарше царя Всея Руси, Наполеон отдал приказ Бертье готовиться в новой войне. За спиной у союзников как всегда стояла Великобритания и… ее деньги, вернее – много денег, а если еще точнее – очень много денег . Единственное, чего британская корона никогда не жалела в борьбе со своими заклятыми врагами, так это – денег. Как и прежде короли Европы поставляли для борьбы с «корсиканским чудовищем» «пушечное мясо» (солдат), а английский парламент его щедро оплачивал, или что, вернее, обещал щедро оплатить.

… Кстати , пытаясь всеми способами найти компромисс с «нацией лавочников» (так Наполеон ласково «величал» ненавистных ему англичан!), император французов совершил неожиданный демарш. Рассказывали, что в июне 1806 г. Бонапарт предложил английскому королю Георгу III вернуть ему его наследственное владение континентальный Ганновер, в тот момент уже не находившийся у него в руках! Дело в том, что еще в далеком 1714 г. курфюрст ганноверский Георг-Людвиг (1660—1727), бывший в родстве с английскими Стюартами, стал королем Англии под именем Георга I и основателем Ганноверской династии, которая с 1917 г. и по сей день именуется Виндзорской. Таким образом, с 1714 г. король Англии являлся к тому же и владетелем Ганновера, на который имела свои виды и… Пруссия! Однако это миролюбивое предложение не произвело желаемого эффекта в Великобритании, чьи государственные деятели давно уже смотрели на Ганновер лишь как на бремя! Зато воинственная Пруссия от этой новости «встала на дыбы»: ведь совсем недавно за заключение с ним оборонительного союза Бонапарт отдал все тот же Ганновер… Пруссии! Наследники славы Фридриха Великого сочли, что Наполеон зашел слишком далеко, унижая Пруссию и, пришла пора «выходить на тропу войны»! Вряд ли это была продуманная провокация со стороны Наполеона? Но с другой стороны, не думается, что подобная акция могла быть его «ошибкой» или!?.

Не дождавшись русских войск, Пруссия крайне неосмотрительно, в одиночку решила разгромить «корсиканского выскочку». Ее король Фридрих-Вильгельм III заявил, что именно Пруссии выпала честь покончить с «возмутителем покоя Вселенной». Военный психоз был таков, что прусская армия, как истинная хранительница заветов победоносного Фридриха Великого, торопилась начать войну первой, чтобы ни с кем не делить лавры победителей Бонапарта. 1 октября Наполеону был предъявлен прусским министром иностранных дел бароном фон Гаугвицем ультиматум, который гласил, что Франция должна в недельный срок (то ли, все же, за 10 дней?) вывести из Германии все свои войска, которые еще находились там после предыдущей победоносной для нее войны.

А ведь Пруссия была способна отправить на войну огромную армию – от 175 до 180 тыс. человек. Правда, поскольку значительная часть прусских войск к началу войны все еще была разбросана по разным территориям, причем, вдали от театра военных действий, то на самом деле можно было вывести «в открытое поле» лишь 113 тыс., из которых 18 тыс. союзных Пруссии саксонцев.