Несколько слов о родителях и родственниках, а шире – об истории. С тех пор как я женился на Эльжбете, знающей своих предков более чем за тысячу лет, я стараюсь раскапывать собственные семейные корни, однако в лучшем случае могу говорить о Венеции XVI века. История рода Занусси связана с небольшим замком в северной провинции Италии Порденоне, во Фриули. (На протяжении ста лет он принадлежал нашим родственникам: они его не строили, но и не смогли сохранить.) Кроме того, в Зальцбурге жил художник эпохи позднего барокко по фамилии Занусси, маленькая картина которого висит в венском Бельведере прямо у входа, с левой стороны.
С папой, 1941 г.
Затем мы переносимся во времена Габсбургской монархии, когда мои предки участвовали в строительстве железной дороги, тянувшейся от Триеста до Вены и дальше через Краков в столицу Галиции Львов, который немцы называют Лембергом, а итальянцы Леополи. Так моя семья поселилась в Польше. Но все это по линии отца. История рода матери (урожденной Невядомской) быстро обрывается. Дедушка Александр родился в Сибири, судя по всему, в семье ссыльных повстанцев 1863 года. Рано осиротев, он будто бы пешком добрался до Европы: три года шел по железнодорожным путям, попал в Петербург, стал работать обойщиком и позднее открыл мастерскую, а по семейному преданию – маленькую мебельную фабрику. После революции у него уже был филиал в Варшаве (открыться он должен был раньше, поскольку мама родилась в Варшаве в первом десятилетии прошлого века и, к слову, дожила почти до ста лет).
На встречах со зрителями я охотно рассказываю семейные легенды. Мне как сценаристу легко придумывать детали, придающие событиям драматизма. Красивая история предков добавляет нам чужой славы, хотя, в сущности, это нонсенс, ведь в том, чего добились другие, нет никакой нашей заслуги. И в то же время перед нами стоят определенные обязательства, если предки установили стандарты поведения, обозначили, к чему стоит стремиться, доказали уважение к тем ценностям, которые мы разделяем.
Меня искренне забавляет и одновременно печалит снобизм тех, кто пытается повысить самооценку, подчеркивая свое благородное происхождение и аристократическое родство, греясь в лучах славы предков. Это реакция на продолжительное социальное давление в эпоху Польской Народной Республики (сокращенно – ПНР), когда людей заставляли поверить, что традиция не имеет никакого значения, что ее нужно вычеркнуть из памяти. Похожие процессы происходят и за океаном. В США изучение семейных корней вошло в моду лишь в 1960-е годы и до сих пор не закрепилось в американском менталитете. В мире, где чистильщик обуви может стать миллионером, об истории можно забыть.
А о чем стоит помнить? О том, что мы носим в себе гены предков и в чем-то на них похожи, что судьбы и конфигурации чувств повторяются в семьях, подобно стилистическим фигурам. Обратившись к истории двоюродных дедушек и бабушек, мы без труда обнаружим, что когда-то жили люди, похожие на нас, и что они нередко совершали выбор, напоминающий тот, перед которым зачастую оказываемся и мы. Полезно знать, как это повлияло на них, что их спасало, а что губило. Эти знания могут пригодиться в жизни. Именно поэтому необходимо расспрашивать дедушек, бабушек и других родственников, как они жили, когда были молодыми, в чем сомневались и как оценивают свои решения с высоты прожитых лет. Как правило, в ответ мы получаем отчасти вымышленные истории, но, вооружившись известной критичностью, можем докопаться до правды.
С мамой, 1941 г.
Опираясь на истории предков, я придумал множество сценариев, и меня ничуть не волнует, насколько искаженными доходили до меня эти рассказы. Главное, что они интересны, и я находил в них нечто поучительное. Еще до Первой мировой войны у нас была – так мне говорили – очень красивая, богатая и к тому же умная дальняя родственница. Ее окружало несметное число мужчин, интересовавшихся то ли красотой, то ли состоянием (а возможно, тем и другим), но она прекрасно понимала, что все эти ухажеры не сравнятся с ней ни умом, ни характером, и отгоняла их как назойливых мух. В семье судачили: такая никогда не найдет себе мужа. А она нашла. Это был неизвестный поэт, человек одухотворенный, благородный и равнодушный к богатствам. С ним она могла разделить эмоциональные переживания – это было для нее самое главное. К сожалению, вскоре после свадьбы молодой поэт умер от чахотки, и по прошествии недолгого времени около несчастной вдовы вновь стали вертеться поклонники. Она по-прежнему была неприступна. Но вот чаша переполнилась, и женщина решилась на повторное замужество. Подготовка к венчанию прошла с размахом. В варшавском кафедральном соборе собрались многочисленные представители высшего общества, и на их глазах невеста на вопрос ксендза, хочет ли она взять в мужья этого человека, ответила: “Нет”.
Читать дальше