Марк Булгач - Вот почему я врач. Медики рассказывают о самых незабываемых моментах своей работы

Я торопился в отделение неотложной помощи, где дожидались Стивен и родители восьмилетней девочки. Пока я бежал в больницу, она потеряла сознание. Было ясно, что все перепуганы до смерти.

Я сказал родителям:

– Прошу прощения, я не могу поговорить с вами прямо сейчас: нам нужно работать. Я поговорю с вами позже. Следуйте за нами.

Я вошел в травматологическое отделение и увидел, что ребенок умирает.

Эпидуральная гематома – это смертельно, о чем многие узнали из-за трагедии с актрисой Наташей Ричардсон. Несчастный случай при катании на лыжах в Квебеке: она ударилась головой и умерла. Очень типичная история. У актрисы была серьезная травма головы, перелом черепа, потеря сознания. Но потом она пришла в себя, и наступило то, что мы называем светлым периодом. Она, казалось, чувствовала себя отлично. И даже не согласилась показаться врачу. А потом – катастрофа. Помрачение сознания, и мозг умер. Временное окно для вмешательства здесь очень короткое.

Анестезиологом в травматологическом отделении был аспирант, что означало: он старше ординатора, но пока не штатный врач. Он посмотрел на меня и сказал:

– Мы не работаем с детьми.

К счастью, в тот день дежурным штатным врачом был Энтони Кох, заведующий кафедрой нейроанестезиологии, с которым мы постоянно работали вместе. Он вошел в помещение и спросил:

– Что происходит?

– У нас ребенок с эпидуральной гематомой, и нужно что-то делать прямо сейчас, – ответил я.

Тони взглянул на аспиранта, который повторил:

– Мы не работаем с детьми.

Тони молча отпихнул его с дороги и интубировал девочку. Иначе говоря, он ввел трубку через рот в дыхательные пути. Так делают, чтобы подключить пациента к аппарату ИВЛ (искусственной вентиляции легких), который позволяет дышать во время анестезии. Слава богу, с нами был Тони. Он сказал:

– Погнали. Вперед. Вперед.

Мы перевезли девочку в операционную. Родителям, которые шли за нами, я велел подождать снаружи. Я позвонил штатному врачу, и он тоже велел начинать.

Каждый раз, когда возникает экстренный случай, все спешат в операционную. В тот день все осложнялось тем, что нашей пациентке было восемь, а мы в Северо-Западной прежде не имели дела с восьмилетними детьми. И не потому, что нам этого не хотелось. Есть веские причины, по которым в больницах для взрослых не лечат детей. Одна из них состоит в том, что существуют врачи – в других местах, – которые занимаются этим лучше, чем мы; врачи, которые и должны это делать.

Одна из главных мыслей, которую снова и снова слышат студенты-медики во время курса педиатрии: дети – это не просто маленькие взрослые.

Вот почему вокруг нас бегало множество людей, искавших внутривенные катетеры, достаточно тонкие для того, чтобы пройти в детские вены. Непосредственно перед операцией мы помещаем голову пациента в так называемую скобу – своего рода средневековый зажим, который должен удерживать голову на месте. Скобы для детей отличаются от тех, что используются для взрослых. Так что с лечением девочки в нашей больнице были сопряжены реальные проблемы.

Я выбрил голову бедного ребенка. Эпидуральная гематома – это кровотечение, возникающее между черепом и твердой наружной оболочкой, покрывающей мозг. Причина, по которой эта травма так опасна, – кровь скапливается очень быстро, все сильнее и сильнее сдавливая височную долю мозга. При этом зрачок глаза становится неподвижным и расширенным, и этот симптом уже начал проявляться, когда мы укладывали девочку на операционном столе. Она определенно умирала.

Мы выполнили достаточно простую процедуру – вскрыли череп и удалили эпидуральную гематому. А когда закончили, зашили кожу. Некоторое время мы обсуждали, стоит ли будить девочку, или лучше под наркозом перевезти в Детскую.

– Нет, – наконец решил Тони. – Будите ее. С ней все в порядке.

Он извлек дыхательную трубку, девочка посмотрела на меня и произнесла:

– Извините, пожалуйста.

Потом мы привели ее родителей в коридор операционной, что всегда делают в детских больницах, но никогда – во взрослых. Они явно понимали, насколько их дочь была близка к смерти. Оба были очень напуганы. Они бросились к дочери, когда увидели, что та уже не спит. Я объяснил, что именно мы сделали и что будет дальше.

Мама девочки обняла меня, а следом – и папа. Мама сказала:

– Спасибо. Спасибо.

Меня настолько переполняли эмоции, что сейчас трудно вспомнить, было ли что-то еще. Потом скорая увезла их в Детскую.