Павел Полян - Еврейские судьбы - Двенадцать портретов на фоне еврейской иммиграции во Фрайбург

А потом началось – семья за семьей: инженеры, учителя, бухгалтеры – да кто угодно! Одно за другим заполнялись евреями общежития во Фрайбурге и его окрестностях (Кеннцингене, Вайле, Райнфельде, Райнвайлере, Бад-Кроцингене).

Конечно, от этого всего глаза на лоб лезли, но – при поддержке городских властей – всем находили жилье (как раз освобождались французские казармы) и решали другие вопросы, прежде всего статусно-визовые. Очень выручал общинный автобус – привозивший желающих и на молитву, и на закупки, и в городские службы.

Для самого Тешемахера трудность заключалась в том, что до 1996 года он совмещал деятельность в общине с работой в своей школе! Рабочий день растягивался чуть ли не на целые сутки! Абсолютное напряжение и перегрузка!

Но то была вдохновенная и богоугодная работа: на новый уровень поднялась в общине не только социальная, но и культурная жизнь: концерты, выставки, кружки, обновление библиотеки и ее книжных шкафов!..

А когда было особенно трудно и жарко – вспоминались слова старика Альтмана: «Ну посмотрим!..».

Конечно, радовало далеко не все.

Однажды вместе с одной новоприбывшей семьей Клаус спустился в продовольственный магазин рядом с синагогой – и был потрясен, когда увидел, чтó они себе покупали: свиную колбасу! Это тяжело ранило его, но он стал лучше понимать тот феномен, что являют собой советские евреи. Впрочем, строгого кашрута и в самой Фрайбургской общине тоже не было. Ближайшие кошерные магазины – в Страсбурге или Базеле, оба дорогущие. Община могла себе позволить разве что кошерные сосиски – раз в год, на Рош-Ха-Шана. И то один раз швейцарские пограничники не хотели пропускать их через границу! Еле отбили…

Огорчали не только приезжие новички, но и фрайбургские «старики». Многие из них шипели на новичков: «Религии не знают! Языка не знают! Понаехали тут!..». Таких Тешемахер охотно тыкал в их собственное – ими уже подзабытое – мигрантское прошлое (исконные, «коренные» фрайбуржские евреи были и среди «старых» членов наперечет!).

Не радовали и приезжие: один из них был особенно активен и предлагал голосовать за него на выборах: потому что через общины текут миллионы марок, и он, если победит, сразу же раздаст своим избирателям по 3500 марок (почему-то не выбрали, после чего он начал мухлевать иначе: со страховым полисами).

Тешемахер жил в Эммендингене и отработал в правлении Фрайбургской общины две каденции (председателем во время второй из них стала жена раввина).

Но вскоре стало понятно, что, кроме Фрайбургской, в округе нужны новые общины: так в 1995 году появились общины в Лёррахе и Эммендингене, где Клаус жил.

И туда, в Эммендинген, где к этому времени жило уже 80 евреев, он и перенес центр своих забот и хлопот. Он – фактический основатель не только общины и синагоги в Эммендингене, но и Объединения по сохранению еврейской культуры и истории и даже Еврейского музея.

И во всем ему помогала жена, Уте Тешемахер, тоже учитель, на протяжении 15 лет ее избирали председателем общины. Когда же в мае 2010 года оба они ушли из руководства общиной, в ней насчитывалось уже 360 членов.

Клаус Тешемахер и сегодня охотно водит экскурсии по Фрайбургской синагоге, охотно вспоминает ее историю, одним из главных создателей и деятелей которой довелось быть ему самому. Но он и сам теперь ее живая история, и по праву перенял у старика Альтмана право на улыбку и на присказку: «Ну посмотрим!..»

Seine Familie geht im Mannesstamm auf die spanischen Sepharden und Marranen zurück, die Ende des 15. Jahrhunderts nach Holland auswanderten. Ein Techera de Macho ist sogar in der sephardischen Synagoge Amsterdams verewigt. Seine Ahnen mütterlicherseits hießen Lewins – polnische Juden aus Łódź, die nach Berlin umsiedelten. Anfang des 20. Jahrhunderts fand die erste Begegnung Teschemachers Vorfahren mit Russland statt: eine Zeit lang war sein Großvater preußischer Konsul in Odessa und heiratete dort eine ukrainische Jüdin, die bald an Tuberkulose verstarb. Nach seiner Rückkehr nach Berlin begegnete Teschemachers Großvater seiner zweiten Liebe – der Großmutter von Klaus. 1939 heiratete der 37-jährige Vater von Klaus ihre 30-jährige Tochter, für die es zweite Ehe war.

Der Vater beteiligte sich offensichtlich an sozialdemokratischer Untergrundbewegung, und im gleichen Jahr (1939) wurde er von der Gestapo verhaftet. Die nächste Etappe waren KZ-Lager: Sachsenhausen, Buchenwald und vermutlich Auschwitz. Die schwangere Mutter und die Großmutter haben beschlossen, aus Deutschland nach Kopenhagen zu fliehen: dort lebte eine Cousine des Vaters, die mit einem Mitarbeiter der Schwedischen Botschaft verheiratet war. Die Flucht ist gelungen: am 20. März kamen die Mutter und die Oma wohlbehalten in Dänemark an, aber schon zu dritt – am 18. März schloss sich ihnen sozusagen «unterwegs» Klaus Teschemacher an. Die Tante brachte die Flüchtlinge in Hilewold, einer Vorstadt von Kopenhagen unter. Und genau einen Monat später, am 19.April, marschierte die Wehrmacht in Dänemark ein!