Виктор Еремин - Бедная Мата Хари и другие истории из мира интриг и интриганов

Прошло немногим более года после Нюрнбергского процесса, и в Вашингтон вдруг «засомневались» в справедливости приговора трибунала. 18 сентября 1948 г., в самый разгар «холодной войны» Конгресс США учредил специальную «Комиссию по расследованию “катынского дела”». Возглавил ее конгрессмен Рэй Джон Мэдден. И хотя все слушания комиссии, которые длились почти пять лет, свелись к бездоказательным разговорам и обсуждению слухов, ее окончательные выводы спровоцировали в 1952 г. международный скандал. Чего, впрочем, и добивались. С этого времени в мире не утихают сплетни о якобы совершенном НКВД преступлении в Катынском лесу. Они разрастались как снежный ком, обрастая все новыми и новыми выдумками и «доказательствами» вроде Дневника майора А. Скольского.

И вот настала горбачевская «перестройка» – эпоха торжества прометеистов Александра Яковлева. А далее события раскручивались так. Напомню, летом 1988 г. польский историк Вл. Ковальский «совершенно неожиданно обнаружил» в британских архивах свидетельства преступления советских спецслужб в Катынском лесу. В феврале 1989 г. эти свидетельства были опубликованы в польской прессе и вызвали у поляков массовую ненависть к русским. Советской стороне далее тянуть тоже было нельзя. В феврале 1990 г. заведующий международным отделом ЦК КПСС В.М. Фалин подал на имя М.С. Горбачева докладную записку о том, что в партархиве вроде бы обнаружены документы, подтверждающие связь между отправкой польских офицеров из лагерей весной 1940 г. и их расстрелом. Горбачёв, посоветовавшись с Яковлевым, даже не стал разбираться, о чем речь, а сразу публично объявил, что вина НКВД в катынском расстреле доказана. Отныне уже руководство нашей страны отвергло советскую версию «катынского дела» и встало на сторону германо-польской версии.

На самом деле в найденном свидетельстве было отмечено, что особое совещание Меркулова вроде бы вынесло польским гражданам не то 14 542, не то 21 857 смертных приговоров. Документально подтвержден расстрел 1 803 человек, преимущественно жандармов и тюремщиков, измывавшихся над советскими пленниками.

Сегодня уже достоверно доказано, что в 1940 г. советское руководство приняло «очень трудное и тяжело давшееся, но, по словам Л.М. Кагановича, абсолютно необходимое в той сложной политической обстановке решение о расстреле 3 196 преступников из числа граждан бывшей Польши. Согласно свидетельству Кагановича, в основном были приговорены к расстрелу польские военные преступники, причастные к массовому уничтожению в 1920—1921 гг. пленных советских красноармейцев, и сотрудники польских карательных органов, замазанные преступлениями против СССР и польского рабочего движения в 1920-е – 1930-е гг. Кроме них, были также расстреляны уголовники из числа польских военнопленных, совершившие на территории СССР тяжкие общеуголовные преступления уже после своего интернирования в сентябре-октябре 1939 года – групповые изнасилования, разбойные нападения, убийства и т. д.» [38].

Все это не помешало Горбачеву в апреле 1990 г. во время государственного визита в СССР польского президента В. Ярузельского заявить, что польские офицеры в Катыни стали жертвами наркома НКВД Берии и его подручных. Он сказал: «В последнее время найдены документы, которые косвенно, но убедительно свидетельствуют о том, что тысячи польских граждан, погибших в смоленских лесах ровно полвека назад, стали жертвами Берии и его подручных. Могилы польских офицеров – рядом с могилами советских людей, павших от той же злой руки». Ярузельский, под которым от ударов «Солидарности» шибко шаталось кресло президента, промямлил в ответ что-то мало вразумительное.

Слова о Катыни были сказаны в тот день, когда советский руководитель впервые в истории покаялся от имени советского народа перед польским народом за катынское преступление неизвестно кого. Полномочий таких от нашего народа он не получал. Покаялся – его проблема. Во много крат хуже другое – покаяние Горбачева перед поляками ныне обосновано признается рядом историков началом мирового процесса денонсации [39]приговора Нюрнбергского процесса от 1 октября 1946 г. и истинным началом фашизации Западной Европы.

С этого времени потянулась целая череда «случайно» обнаруженных «обличительных» документов: записка Л.П. Берия № 794/Б и два решения ЦК ВКП (б) от 5 марта 1940 г. о ликвидации находящихся в тюрьмах и лагерях бывших польских офицеров, чиновников, помещиков, полицейских, разведчиков, жандармов и тюремщиков.