Виктор Еремин - Стеснительная гетера и другие истории из мира интриг и интриганов

В конце XIX в. в США была широко распространена т.н. система боссизма. Сделать политическую карьеру, независимо от личного материального положения, можно было только по протекции партийного босса. В округе, где проживали Рузвельты, как раз шла борьба за место босса партии республиканцев. Теодор поставил на ирландца Джо Меррея. Тот посчитал, что богатенький Рузвельт станет для него неплохим подспорьем и вполне сгодится на роль марионетки, а потому продвинул его в ассамблею [64]штата. Едва стало известно о его избрании, молодой политик объявил о своей независимости от руководства партии, но никакого наказания не последовало – боссы были уверены, что никуда строптивец от них не денется.

В ассамблее Рузвельт выбрал самое благодатное и самое беспроигрышное направление политической деятельности – он развернул «борьбу» с коррупцией чиновничества. Центром этой борьбы стала проповедь морали в общественных делах и служения чиновников своему народу, из налогов которого оплачивался их труд.

Что бы ни говорил молодой человек, какие бы очень веские доказательства коррупции не приводил, ему сочувствовали, но этим все его потуги заканчивались. Рузвельт болтал, публика млела от его смелости, безнаказанные коррупционеры процветали – демократия торжествовала во всей ее красе.

Лично Рузвельту такое положение дел пошло на пользу. Известным коррупционером был спикер законодательной палаты штата Нью-Йорк Титус Шерд. Полагая себя опытным политиком, Шерд решил избавиться от настырного обличителя нечистоплотных чиновников, назначив Рузвельта председателем специального комитета по расследованию деятельности департамента общественных работ. Этот департамент был синекурой взяточников – от его чиновников зависело назначение на самые доходные должности в городской администрации. Такса взяточника за одну такую должность доходила до 50 тыс. долларов и выше. Сколько давали главе парламентского расследования преступлений чиновников можно только догадываться. Несколько человек уже сломались на этом посту и вынуждены были уйти в отставку до того, как департамент возглавил Рузвельт. Расчет Шерда понятен, однако он не подозревал, на какую хитрую бестию напоролся!

Взяткодатели уже сделали немыслимые по своей выгодности предложения, когда в марте 1884 г. был опубликован подробнейший доклад о деятельности комиссии Теодора Рузвельта. Налогоплательщиков буквально оглушила информация о том, как и на кого расходовались государственные средства, что творили чиновники самого высокого уровня, кому в действительности служили призванные защищать законы шерифы. Город замер в ожидании возмездия честному обличителю зла.

Первым делом мэрия объявила о реорганизации городского хозяйства и о реформировании аппарата управления Нью-Йорка. Все эти «преобразования» были чистой воды показухой. Зато самого Рузвельта отправили на повышение – делигировали в национальный конвент республиканской партии [65]. Таким образом, Теодора Рузвельта выслали из родного штата на просторы общеамериканской политики.

В конвенте Теодор попытался влиться в группу республиканского кандидата в президенты США, поскольку рассчитывал таким путем перебраться в Вашингтон. К сожалению, в тот раз политик не пришелся ко двору. Строго следивший за своим внешним видом и предпочитавший носить модную одежду, Теодор оказался благодатным объектом для насмешек карикатуристов. Более того, его объявили «пустышкой», американским Оскаром Уайльдом. Одним словом, Рузвельт неожиданно оказался посмешищем для толпы. Не исключено, что в этой травле ему услужили недовольные нью-йоркские боссы его партии. В довершение всех несчастий, республиканский кандидат проиграл предвыборную гонку, и президентом США стал демократ Гровер Кливленд. Разочарованный Рузвельт решил уйти из политики.

Он удалился в Дакоту, где почти два года занимался фермерством, а заодно приступил к написанию исторических исследований. Благодаря своему сочинительству Теодор Рузвельт стал известен всей стране как перспективный политик и апологет идеи о том, что в мире есть несколько наций, для которых в ходе исторического процесса наступает звездный час, и они становятся мировыми нациями. Американская нация относится к числу таких избранных, и ее звездный час придет в конце XIX в.

Пребывая под впечатлением от собственных исторических выводов, Рузвельт возжелал вернуться в политику. А тут как раз подоспели очередные выборы губернатора Нью-Йорка. Республиканская партия должна была гарантировано проиграть эту избирательную кампанию. Своего человека подставлять под такое унижение нью-йоркские боссы не желали, а потому неожиданно вспомнили о Рузвельте. Почему бы не привлечь к этой неприятной процедуре «борца» с коррупцией? Жертва тоже понимала неизбежность поражения, но это был единственный возможный путь для возвращения в политику. Потому Рузвельт согласился баллотироваться. Как и было предсказано, выборы он проиграл, но на политическую сцену все же вернулся.