Игорь Пушкарёв - Ононские караулы

А между тем, посланный бить тревогу гонец с Мангутского караула, достиг ставки главного правителя и, не медля минуты, из Ульхун-Партии ударился в погоню за грабителями сам Павел Гантимуров с ордой в 200 всадников, вооружённых луками и редко пищалями. К ним присоединился случившийся на ту пору дворянин Епифанцев с отрядом в несколько десятков человек. Однако и воры не медлили, хотя их продвижение и сдерживал не слишком резвый табун рогатого скота. Догнать их удалось на монгольской стороне, там, где в Онон впадает река Кыра, на высокой каменистой сопке.

«… Воевали с теми ворами три дни из ружья и луков и убили из тех воров человек с 10, а ими из тунгусов убит же 1 человек », но воров взять не удалось. Засели 200 вооружённых монголов в « каменьях на горе, как в городке ». Напрасно истратив один пуд пороха и два пуда свинца, партия возвратилась, пригнав отобранных казаками « 210 скотин и 670 баранов » 9 9 А. Васильев «Забайкальские казаки» .

Другая напасть, свалившаяся на несчастных кочевников, пришла откуда не ждали. В 1758 году случились страшные зимние « мятели » (пурги), погубившие 11329 лошадей, 33022 скота, 192724 овец и коз. Тунгусы на наших караулах впали в крайнюю нищету. С ужасающей быстротой развивалась смертность от голода. Впрочем, голод в те поры на линии не был чем-то очень уж необычным. В середине 17-го века казаки Пояркова, обезумев от голода, « съели пятьдесят инородцев ». Теперь же пришла пора казакам серьёзно опасаться, чтобы голодающие тунгусы не поели « воровским обычаем » их коней, которых и без того вместо положенных «одвуконь» имелось самое малое число.

В конце пятидесятых годов восемнадцатого века уже отчётливо встал вопрос о невозможности держать на охране границы вконец разорившихся и обнищавших караульских тунгусов. Ужасные зимы 1751-го и 1758-го годов почти полностью уничтожили скот и коней. Овец практически не осталось во всех караулах. Голодающие тунгусы продали даже самое святое для них – ружья и тем поставили себя на грань вымирания от невозможности добыть пропитания охотой. Сибирский губернатор Ф. И. Соймонов доносил 9 марта 1759 года в Правительствующий сенат:

«… при всяком карауле тунгусских родов по 30 юрт считаются, но на самом деле того нет, потому, что время от времени убывали и в нищету приходили и ныне осталось по малому числу и уже почти безконные и пропитания не имеющие и в караулах за неспособных почитаются, а русских при тех караулах только по четыре человека, да и те живут от тех караулов в 300, 400 и 600 верстах и, по такой отдалённости, в припасах и лошадях крайний же недостаток имеют; тунгусы же на тех караулах находятся всё пешие и разъездов чинить не на чем, а к тому и голод весьма претерпевают и помирает их не мало; протчие же питаются собаками и всяким гнусом; …от тех голодных тунгусов весьма опасно, дабы в том безмерном голоде каким случаем при караулах казачьих лошадей не зарезали 10 10 Сычевский, «Историческая записка о китайской границе», стр.212 …»

Много разных проектов обсуждалось на предмет того, кем заменить тунгусские роды на охране границы. Всё-таки в столь тревожное время, а в середине 1750-го года Китай был на грани объявления войны России, к делу охраны границы нужно было подходить очень серьёзно и требования к пограничникам предъявлялись самые высокие. И всем заявленным требованиям соответствовали конные тунгусы, « храбрейшие из всех сибирских инородцев ». Из них на сугубо добровольных началах сформировал забайкальский воевода-комендант В.В.Якобий в 1761 году Пятисотенный Тунгусский казачий полк и распределил его на караулы: 288 человек на ононские и 212 на аргунские. Десятая часть полка шла на Партии. Старшими на караулы назначались ефрейторы, кроме того, на каждый караул шли по шесть нерчинских казаков, а всего числом 162 (здесь, очевидно, вкралась ошибка, так как в 1767 году на 22 караулах значилось по шесть казаков и ещё 8 находились при резервной команде 11 11 ГАЗК Фонд 10, опись 1, дело 98 ). Гантимурову повелено было переписать всех казаков поимённо, а также и тунгусов и детей их « мужеска полу », ибо отныне навсегда зачислялись они в казаки вместе с жёнами и детьми.

Зачисленные в казаки, добровольцы из конных тунгусских родов освобождались навсегда от уплаты ясака и других повинностей, кроме несения главной для них воинской службы. 18 марта все команды были уже направлены на караулы с семьями.