Алексей Иванов: Дебри

К 1717 году большая часть оседлых инородцев Приобья уже были обращены в православие, а «бродячие» самоеды оставались язычниками. В 1712 году владыка Филофей окрестил обдорского князя Тайшу Гындина. Но Тайша принял русскую веру лишь затем, чтобы показать свою лояльность властям, получить подарки и привилегии. Вскоре он начал подстрекать самоедов к мятежу против миссионеров и остяков-новокрещенов.

В 1717 году Филофей поехал на Нижнюю Обь. Боярский сын Никифор Палтырев передал самоедам просьбу владыки встретить его у стен Обдорска. Но князь Гындин взбунтовал соплеменников, и они осыпали лодки святителя стрелами, не позволив причалить. Берёзовский комендант Бибиков отправил к Обдорску воинский отряд, и казаки насильно окрестили подданных Тайши. Тогда Тайша отрёкся от православия и начал войну со священниками и хантами-новокрещенами, «чтобы отомстить за измену язычеству». Главным виновником вероотступничества своих сородичей Гындин объявил князька Семёна Матвеева с реки Ляпин. Возможно, у коварного Тайши были давние счёты с соседом, и теперь появился повод поквитаться.

В 1718 году Тайша отправил на Ляпин своего брата Микишку с отрядом вооружённых воинов. Тайша якобы приказал им: «Где де увидите ляпинского князца Семёна, его де поднимите на копья, а крови де его на пол не роняйте, тут де его и смерти предайте, для того де: почто де он прежде нас крестился». Воины Микишки убили несколько ляпинцев и вырезали им сердца, «над жёнами и детьми надругались, и в снег бросали нагих, и пограбили без остатку». Князь Семён Матвеев взмолился к русским о помощи, но помощь не пришла, и самоеды решили, что могут бесчинствовать и дальше.

Реконструкция острога в Салехарде

В 1720–1721 годах обдорские инородцы во главе с Гайчей Хапуевым, Теревой Сынгуруевым, Кельтой Пунзуминым и Ванютой Молдевым грабили и убивали крещёных остяков на реке Казым и угоняли стада оленей в тундру к Ледовитому океану. В 1722 году на Ляпинский городок князя Семёна Матвеева напали 130 самоедов, ограбили и разорили, сожгли церковь, убили несколько крещёных остяков, а их трупы изувечили. Снятые с убитых кресты нападавшие привязывали к концам хореев, а иконы тащили вслед за нартами на верёвках по снегу. В том же году Пунзы Тыровов с самоедами убил князя Никифора Еурова и надругался над его телом, а потом грабил и убивал в Нахрачёвских и Жижимховских юртах «с поругания и варварствы».

Гнев самоедов ещё более усилился, когда в 1723 году берёзовский комендант провёл тотальный рейд по становищам инородцев, изымая все предметы языческих культов. Потом комендант отчитывался, что отнял и уничтожил 1617 «болванов». В 1726 году совсем уже старый владыка Филофей ещё раз попытался склонить обдорских язычников к православию и снова приплыл к ним с миссией, но язычники под командованием Митры Каптылева, Кунемы и Мели Бударевых опять обстреляли лодки владыки.

ЦЕНТР ГОРОДА САЛЕХАРДА, БЫВШЕГО ОБДОРСКА, УКРАШАЕТ ОСТРОГ. НОВЕНЬКИЕ ДЕРЕВЯННЫЕ КРЕПОСТИ ВОЗВЕДЕНЫ ВО МНОГИХ ГОРОДАХ СИБИРИ, НО ОБДОРСКИЙ ОСТРОГ – НАИБОЛЕЕ ТОЧНАЯ РЕКОНСТРУКЦИЯ. ЕЁ РАЗРАБОТАЛ И НАЧАЛ АКАДЕМИК АЛЕКСАНДР ОПОЛОВНИКОВ, СОЗДАТЕЛЬ ЗНАМЕНИТОГО МУЗЕЯ «КИЖИ». В ОБДОРСКОМ ОСТРОГЕ СОБЛЮДЕНЫ ВСЕ СТАРИННЫЕ ПРАВИЛА И ТЕХНОЛОГИИ ДЕРЕВЯННОГО ЗОДЧЕСТВА. НО САМ ОПОЛОВНИКОВ НЕ ДОЖИЛ ДО ОКОНЧАНИЯ СТРОИТЕЛЬСТВА: ОН ПОГИБ В АВАРИИ В 1994 ГОДУ

Наконец тобольские власти решили вмешаться. Коменданту Берёзова Инглису приказали защитить крещёных остяков от самоедов: надо провести карательные экспедиции и казни, разослать казачьи дозоры и взять аманатов. Терева Сынгуруев, Кельта Пунзумин и Гайча Хапуев с сообщниками были наказаны кнутом. Главных злодеев изловили и повесили: Пунзы Тыровова и Немду Юмина – в Обдорске, Харку Лявова – в Казымском городке, Обындю Хапуева – в Ляпине. Только после этого набеги самоедов прекратились.

Возможно, в этих смутах на реке Куноват погиб главный помощник Филофея Григорий Новицкий. А князь Тайша Гындин, избегая казни, слёзно покаялся и опять надел крест. Князя окропили святой водой и простили ему горячий обдорский снег, окроплённый кровью крещёных остяков.

«Буде же ещё может править, то лучше б он побыл», – так вздыхал Пётр, подписывая прошение об отставке семидесятилетнего митрополита Филофея. Четырнадцать лет Филофей управлял самой дикой митрополией. Сибирь не нуждалась в Христе. Её охраняли идолы с кровавыми устами и беснующиеся шаманы, что впустили в себя «дух дурения». Божьи заповеди мешали безжалостным таёжным дельцам добывать пушнину – «мягкое золото». И смиренные молитвы не могли заглушить страшных предсмертных криков раскольников, взошедших на костры. Филофей предъявил Петру итоги своих трудов: он окрестил тридцать тысяч язычников, увеличил число храмов со 160-ти до 448-ми, и в строительстве 37-ми из них участвовал лично. Филофей отчитался – и уехал в Тюмень, в Троицкий монастырь, простым монахом.