Александр Соловьёв - Тетради красного профессора (1912—1941 гг.)

25 августа. Был в МК на траурном митинге. Погиб трагически Ян Фабрициус. Менжинский рассказал, как было дело. Он был зам. командующего Кавказской армией. Отдыхал в Сочи. Получил вызов срочно прибыть на маневры. Решил лететь на самолете вместе с несколькими командированными пассажирами. Но самолет, поднявшись с аэродрома, отлетел немного и в полсотне саженей от пляжа упал в море, стал погружаться. К нему бросились плававшие лодки, звали вылезать из тонущего самолета. Но Фабрициус кричал в окно, чтобы принимали скорей женщину с ребенком. Передал четырехлетнюю девочку, вытолкнул женщину, стал сам вылезать. Но самолет погрузился в воду, опрокинувшись. Вместе с Фабрициусом погибли муж женщины, инженер Андреев, и французский инженер Гортье. Какой героический благородный поступок. Погиб ради спасения женщины с ребенком.

8 сентября. В Волове ужасная буза. Из Колхозцентра приехали уполномоченные, объявили Воловский район показательным по коллективизации. Потребовали быстро провести сплошную коллективизацию всего района поголовно. Созданные по районированию РК и РНК не смогли сопротивляться, начали выполнять. Население взбунтовалось, толпой начало осаждать райцентр с протестом. В таком состоянии застал Волово. Одновременно со мной приехала зав. Бюро жалоб ЦКК — РКИ Мария Ильинична. Стали вместе распутывать левацкий загиб. Уполномоченным пригрозили судом за извращение партийных и советских директив, уехали. Мобилизовали парторганизацию, всех послали по деревням и сами выехали для разъяснения политики партии и советской власти о добровольной коллективизации. Обстановка стала нормализоваться. Инструктировали РК и РИК, сами возвращаемся в Москву.

26 сентября. По представлению Агитпропа Бюро МК посылает меня по совместительству в МВТУ для преподавания политэкономии. По представлению МКК меня утвердили председателем комиссии по чистке партии в Краснопресненском районе.

1 октября. Был на докладе Ярославского о чистке. Требование очень высокое. Тщательно проверить публично каждого коммуниста. Особенно обращать внимание на партийную дисциплину, на отклонение от партийной линии, на злоупотребления, на бюрократизм, на бытовое разложение и обрастание. Никакого либерализма к нарушителям.

16 октября. Выступал на съезде Союза союзов кооперации об укреплении смычки города с деревней, об активном содействии осуществлению решений о коллективизации крестьянства. Проходя мимо Тверского бульвара, остановился около группы зевак, наблюдавших, как ломают Страстной монастырь. Крепко ругают за слом. Говорят, монастырь древний, надо хранить как памятник в назидание потомству, а мы все ломаем и ломаем.

17 октября. Газеты рассказывают о плане Моссовета о реконструкции Москвы. Грандиозный. Идет спор. Бухаринцы считают — старую Москву ломать не надо. Следует сохранить в неприкосновенности, как музей древности. Начать строить совершенно новую Москву на западе и юго-западе за Воробьевыми горами. Туда перенести все учреждения и всю деловую и торговую деятельность. Руководители парторганизаций считают — надо совместить переустройство старой Москвы со строительством новой на западе и юго-западе. Так, чтобы вся Москва в корне обосновалась и благоустроилась. Конечно, это правильно. Зачем же старую оставлять в рутине.

19 октября. Проводил чистку парторганизации транспортников. Народу полон зал. Проходила очень активно. По каждому коммунисту масса вопросов, суждений, критики. Выясняются самые потаенные дела. Ничего не может скрыться. Происходит глубокое родство партии с народом.

6 ноября. Был в ГАБТ на торжественном собрании 12-й годовщины Октября. У нас огромные успехи, весь упор на индустриализацию и коллективизацию. Потом большой концерт: Рейзен, Нежданова, Козловский, Уланова, Маяковский и многие другие.

27 ноября. Ну и бюрократизм в Наркомземе. Потребовался день, чтобы пробить брешь. Сколько ни доказывал управляющему «Сельснабтреста» необходимость и безболезненность некоторой перестройки технологического процесса для рационализации, ни в какую. Заладил свое: срыв плана и ни с места. Я к члену коллегии. Он без визы управляющего слушать не хочет. Я к наркому Яковлеву. Секретарь, говорит, уехал. Я стал ждать в приемной. Смотрю, Яковлев высунулся из кабинета, зовет секретаршу. Меня взорвало. Ворвался в кабинет. Яковлев на дыбы. Я пригрозил докладом в МК. Заставил выслушать. Но он тоже без визы подчиненных не слушает, посылает к управляющему. Пришлось иметь огромную схватку, пока он в ярости не написал на проекте «Не возражаю». Как же добиться чего-нибудь простому смертному?