Array Сборник - Хрущёв и Насер. Из истории советско-египетских отношений. Документы и материалы. 1958–1964

Говорилось также, как Вам известно, о том, что Вы использовали арабский национализм в тактических целях в «холодной войне». Достигнув же своих целей, Вы изменили свою позицию.

Как Вам известно, говорилось также, что Вы согласились с идеей нейтралитета, когда шла борьба между империализмом и арабским национализмом. Когда же после иракской революции империализму был нанесен смертельный удар и начала активизироваться коммунистическая деятельность в этом районе мира, Вы начали отходить от идеи нейтралитета в этом районе.

Мы отказывались верить этому и подобным утверждениям, несмотря на те доказательства; которые можно было найти в иракской прессе и в пропаганде коммунистической партии в Сирийском районе. Материалы, заимствованные из этих источников, неоднократно передавались радиостанциями и публиковались во многих газетах стран социалистического блока.

Поэтому, г-н Премьер-Министр, я использовал в своём выступлении 21 февраля некоторые выдержки из Вашего доклада, в которых проскальзывала искра доброжелательности с Вашей стороны. Как я уже объяснял Вам, я стремился тем самым заполнить брешь, возникшую в отношениях между нами, и лишить империалистов возможности надеяться на то, что они находятся в преддверии победы.

Сразу же после этого выступления я отправился в Сирийский район. Я выступил более чем с двадцатью речами, в которых я только в дружественном тоне отзывался о Советском Союзе и, по мере возможности, старался меньше говорить о коммунистических организациях, чтобы облегчить обеим сторонам возможность осознать необходимость приложить усилия к тому, чтобы заполнить брешь, образовавшуюся в отношениях, и восстановить полное доверие между нами.

В то же самое время мы пытались по мере своих сил ликвидировать разногласия, которые не имели ни причины, ни корней, ни оснований, и которые искусственно создавались между нами и бригадным генералом Абдель Керимом Касемом. В этих своих попытках мы дошли до того, что неоднократно предлагали встретиться с бригадным генералом Абдель Керимом Касемом в любом месте с тем, чтобы ликвидировать причины напряжённости и чтобы получить возможность подтвердить ему, что мы не хотим навязывать ему что-либо нежелательное для него, и на деле доказать, что у нас нет другой цели, кроме арабской солидарности, что мы готовы идти вместе с каждой арабской страной в тех пределах, в каких это желательно для этой арабской страны. Живым примером этого являются наши отношения с Йеменом, вступившим с нами в федерацию.

Однако эта встреча, к сожалению, не состоялась. К тому же иракская пресса, являющаяся рупором коммунистической партии, исказила цели, которые мы преследовали этой встречей, вплоть до утверждений, что мы якобы хотим вернуться к эпохе, когда судьбы народов решались на встречах между правителями, а этого у нас не было даже и в мыслях.

Мы пытались также в публичных речах, которые были доведены до общественного мнения всех арабских стран, призывать бригадного генерала Абдель Керима Касема не внимать голосу смуты и не допускать розни между нами. В подтверждение этого я сошлюсь на многочисленные речи, произнесённые мною в городе Элъ-Минья, в Каире и Дамаске.

Затем произошли мосульские события [49], все детали которых говорят о том, что они являются скорее результатом вспышки искренних чувств, нежели результатом некоего заговора. Эти события явились следствием действий группы взбудораженных молодых офицеров. Для нас было неожиданностью, когда коммунистическая партия в Ираке ещё до того, как представилась возможность произвести расследование мосульских событий и их мотивов, поспешила обвинить Объединённую Арабскую Республику, что привело к дальнейшему ухудшению отношений между нами и Ираком, и сослужило ещё одну службу интересам империалистов.

К несчастью, иракское правительство и его официальные органы, в том числе багдадское радио и багдадский военный трибунал, пошли на поводу у сторонников этого течения и, таким образом, мы оказались перед лицом глубокого и крайне опасного кризиса.

В то же время я должен откровенно заявить Вам, что Ваша речь на приёме в честь иракской делегации 16 марта 1959 года не только находится в противоречии с истиной, но она находится в противоречии со всем тем, что говорилось Вами до иракской революции.

Эта речь, не говоря уже о содержащихся в ней напрасных обвинениях, не могла остаться без ответа с нашей стороны, и нет сомнения в том, что она показалась нам важным поворотным пунктом в наших отношениях.