Array Сборник - Хрущёв и Насер. Из истории советско-египетских отношений. Документы и материалы. 1958–1964

Однако это объяснение не удовлетворяет меня, и я хотел бы спросить, что это за военная акция, которую я мог бы сгоряча совершить? В то время иракская национальная революция была в колыбели, мы занимали чисто оборонительную позицию, шестой американский флот высадил своих моряков на ливанское побережье, а английские десантные войска высадились в Иордании. Разумно ли было бы предполагать, что мы в состоянии совершить наступательную акцию?

Можно ли подумать, например, господин Премьер-Министр, что даже если бы мы знали о вашей готовности выступить на нашей стороне, что мы можем первыми напасть на шестой американский флот, вооруженный ядерным оружием и управляемыми снарядами.

Или разве мыслимо, например, чтобы мы атаковали районы сосредоточения английских десантных войск в Иордании или их авиационные базы на Кипре.

Возможно, Вы, господин Премьер-Министр, согласитесь со мной, что все эти объяснения вызывают удивление.

Также вызывает удивление то место Вашего послания, из которого видно, как Вы поняли наши просьбы о военной помощи в то время.

Я просил тогда у Вас некоторое количество бомбардировщиков, и это правда. Но это обычная просьба о предоставлении оружия.

Я просил у Вас также реактивную артиллерию среднего радиуса действия. В своем послании Вы говорите, и это справедливо, что я просил ракеты, действующие в радиусе 50 или 70 миль. Мы также были удивлены тем, как Вы объяснили эту просьбу, заявив мне, что ракеты среднего радиуса действия, которые имеет Советский Союз, действуют на расстоянии от 2 до 4 тысяч миль. Я уточнил то, что я просил, и уточнил радиус действия. Но, возможно, что из-за путаницы в переводе слов – Rockets (ракеты) – это то, что я просил, и missiles (управляемые снаряды) – это то, чего я не просил, произошла эта ошибка, хотя трудно успокоить себя подобным объяснением этого факта в свете целого ряда расхождений между действительностью, которая была, и тем, как Вы излагаете её в своем послании от 12 апреля.

Во всяком случае, когда я вернулся после нашей встречи из Москвы в Дамаск, я вкратце изложил положение вещей министрам Объединённой Арабской Республики во время совещания с ними.

«Мы должны действовать ради лучшего, но должны быть готовы и к худшему».

Мы всегда верили в мир, хотя бы даже потому, что мы не владеем оружием войны. Однако наша вера в мир при ограниченном количестве оружия, которое мы имеем, не мешала нам быть готовыми принять оборонительные меры против того, кто поджидал случая, чтобы посягнуть на целостность нашей страны.

В то же самое время иракская революция была началом кризиса, постигшего наши отношения, хотя многие положения Вашего послания открыли нам глаза на то, что причины плохого взаимопонимания между нами – без нашего ведома, без причины и неосновательно – имелись ещё задолго до этой революции. Как я уже объяснил Вашему Превосходительству, оспаривая Вашу интерпретацию наших первой и второй встреч в Москве, эта интерпретация находится в явном противоречии с истиной, которая подтверждается самой логикой событий, а не ссылками на Вашу или мою память.

Я думал, что Вы – первый человек, который оценил нашу бескорыстную позицию в поддержке иракской революции. Вы сами увидели нашу готовность к самопожертвованию, а также именно Вы первый обратили наше внимание на опасности, которым мы подвергались в этот период времени. Сейчас я восстанавливаю в своей памяти усилия, которые Вы приложили для обеспечения моего благополучного возвращения на родину, и то, как Вы поручили организацию мероприятий по обеспечению моей безопасности в тех условиях вашим разведывательным органам и вашему министру безопасности генералу Серову. Я также вспоминаю, что оказанный мне приём был до такой степени радушен и торжественен, что Вы предложили в то время тост за меня как за вождя всех арабов. Я хотел бы последовать здесь за Вами в искренности и честности. Я считал этот тост не более и не менее как благородной вежливостью по отношению ко мне.

Руководство всеми арабами не является целью, к которой я стремлюсь, и это руководство не может быть пожаловано кому-либо из арабов из-за пределов арабской отчизны кем-либо, кроме арабских народов. Я помню этот факт, потому, что он отличается от того места в Вашем послании, где говорится, что пытался после революции в Ираке навязать его народу определённое руководство и что это является причиной кризиса между Объединённой Арабской Республикой и Иракской Республикой. И, следовательно, это было, в свою очередь, одной из причин мрака, начавшего господствовать в наших отношениях.