Игорь Рыбаков - Жажда

Безусловно, в их истории заключен урок. Но извлечь его и повторить путь «ТехноНИКОЛЬ» довольно трудно. Конечно, если вы начинаете делать то, что все остальные делать боятся, не считают возможным, то ваши шансы на успех резко возрастают. В истории Рыбакова и Колесникова было несколько таких моментов – когда конкуренты не верили в то, что можно развернуться, что можно построить заводы, применить новые технологии. И действительно, сами по себе эти решения никаких гарантий успеха не давали. Новизна была в другом: в постановке вопроса, в представлении, что можно не держаться за советскую традицию, а с нуля формировать современную промышленность в России.

Игорь Рыбаков не одинок в поисках путей служения общественному благу, в попытках осознания того, что составляет смысл жизни после выхода из оперативного управления бизнесом. Я лично знаю нескольких таких людей, представителей новой генерации. Будучи миллиардерами, они ездят на такси, ходят без охраны и вообще живут своими представлениями о том, что такое хорошо, а что – плохо. Для них хорошо то, что интересно. И эта жизнь – ради интереса – не предполагает захвата чужих активов, потому что это дело хоть и приятное, и доходное, но влекущее за собой необходимость годами и десятилетиями потом защищаться от тех, кто оказался в проигрыше или еще как-либо пострадал.

Но вернемся к общественному благу. Бизнес-подход Игоря Рыбакова к социальным вопросам нельзя назвать совершенно оригинальным. Уже в начале нулевых в России появилось немало людей, считавших, что некоммерческую деятельность нужно организовывать по-другому и что именно представители бизнеса знают как. Однако некоммерческая деятельность по некоторым своим законам прямо противоположна коммерческой. Например, появление значимо больших денег для некоммерческой деятельности может оказаться смертельно опасным, потому что эта работа требует прежде всего бескорыстного служения, искреннего желания создавать общественное благо. Большие деньги неминуемо порождают другой уровень претензий, неадекватные ожидания вознаграждения, привлекают «неправильных» исполнителей. Нет страшнее картины, чем отношения внутри больших международных благотворительных фондов – обстановка там царит довольно нервная. Поэтому, в отличие от бизнеса, идея «вот добудем деньги, а потом всё сделаем» в некоммерческом секторе не срабатывает.

Но если прямые бизнес-технологии в общественной среде не работают, то предпринимательский запал, который вносит в эту сферу Игорь Рыбаков, напротив, работает очень хорошо. Парадокс? Отнюдь нет.

Главная задача некоммерческой деятельности состоит в создании критической массы коллективного действия. Но для этого – и до этого – нужно преодолеть стартовый этап. И вот здесь огромную роль может сыграть «первый толчок» со стороны предпринимателя. Именно он и есть тот человек, который обладает энергией начального импульса. Это его роль, его социальная функция. Считать фигуру предпринимателя при этом «солью земли» вряд ли стоит. Обществу необходимо равновесие. Если бы социум состоял исключительно из импульсивных элементов – творческих людей и предпринимателей, – он бы непрерывно рушился и создавался заново, и жить в таком обществе было бы невозможно. Поэтому нам нужны стабилизаторы в виде чиновников, военных, учителей начальной школы и так далее. Другими словами, предприниматель – не самый главный человек в этом мире, но именно он – носитель уникальной способности давать импульс к развитию.

Мне кажется, что сегодняшнее детище автора этой книги – «Рыбаков фонд» – построен как раз на понимании того, что некоммерческой сфере нужна не столько бизнес-технология, сколько импульсивный разряд, срабатывающий в этой среде многократно эффективнее. Игорь Рыбаков не просто инициативный человек, стремящийся что-то сделать, а очень успешный человек, умеющий действовать нестандартно. Когда такой человек приносит свою активность на поле, скажем, дошкольного и школьного образования, эффект может оказаться чрезвычайно масштабным и полезным.

Естественную моторность, импульсивность Игоря уравновешивает мудрость и спокойствие его жены и партнера Екатерины Рыбаковой. Его наивность, которая позволяла ему в девяностые годы ставить задачи, которые не имеют решения, Екатерина как женщина, имеющая большую семью, пакует в привлекательный социальный опыт. Перед нами не стандартное распределение ролей, когда есть первое лицо (мужчина) и первая леди (женщина), занимающаяся благотворительностью. Здесь перед нами именно пара, которая действует в полном согласии.