Борис Соколов - Краткая история ядов и отравлений

Александр Гольдфарб так характеризовал Лугового в интервью 2010 года: «Луговой был верный слуга. Только не Березовского, а Бадри Патаркацишвили, потому что в их совместном бизнесе Березовский был идеологом, а Бадри — управляющим, и за безопасность отвечал Бадри, а Луговой был руководителем службы безопасности ОРТ. Березовский — человек многогранный. В его окружении есть люди всех сортов — начиная чистейшими людьми и кончая чекистами и бандитами. Мне никогда не нравились бывшие кагэбэшники. Я и к Саше поначалу очень настороженно относился. Но тем не менее Луговой мне нравился. Он был симпатичный, веселый и абсолютно лояльный. Нормальный, высокопрофессиональный начальник охраны. Поэтому ему доверяли. Бадри не верил, что Луговой сам пошел на убийство. Он говорил, что если это и так, то Луговой это сделал не от хорошей жизни, что его вынудили и что делал он это без всякого энтузиазма. Он был уверен, что его или заставили, или использовали втемную. Не зная, какие у англичан есть улики против Лугового, спорить с этим мнением трудно. Я, как и Бадри, не верю, что он все время стучал, писал доносы. Просто, видимо, его вызвали и сказали: либо — либо. И ему ничего не оставалось делать. Хотя есть и другая точка зрения, противоположная. Это точка зрения Глушкова (Бывшего заместителя гендиректора “Аэрофлота”, близкого к Березовскому и ставшего жертвой убийства. — Б.С. ). Глушков на слова Бадри о том, что Андрея, наверное, заставили, отвечал, что на нем пробы ставить негде, что он всегда был провокатором, что побег он подстроил, нигде он не сидел и с самого начала был такой-сякой. Эти два человека, которые очень близки к Березовскому, так и остались каждый при своем мнении».

Сейчас нельзя достоверно установить, когда именно Луговой стал сотрудничать с ФСБ — с самого начала своей работы на Березовского или только в последние годы перед убийством Литвиненко. Но в любом случае профессиональным киллером он не был, и убить Литвиненко ему поручили только потому, что он был вхож в близкий круг Березовского. Поэтому он при всем желании не мог бы рассказать о каких-либо секретных миссиях российских спецслужб за рубежом, даже если бы хотел. А подробности убийства Литвиненко и так были хорошо известны и широко цитировались в мировой прессе, даже без показаний Лугового. Поэтому в Кремле, назло британцам, решили сделать из бывшего начальника службы безопасности ОРТ публичную персону и даже депутата Государственной Думы от ЛДПР. Отравителям Скрипалей, о которых пойдет речь в одной из следующих глав, вряд ли грозит столь завидная участь.

Вечером того же дня, 1 ноября, Литвиненко почувствовал себя плохо. Он заподозрил пищевое отравление и промыл желудок, а затем был доставлен в больницу района Барнет. Там заподозрили отравление таллием — высокотоксичным ядом, который сложно идентифицировать и ещё сложнее вывести из организма. Таллий в первую очередь поражает нервную систему человека, печень и почки и часто ведет к летальному исходу. Лечащий врач Литвиненко заявил, что речь идёт об умышленном отравлении.

17 ноября больного перевели в Лондонскую Университетскую больницу и выставили у палаты вооруженную охрану. 21 ноября была выдвинута версия об отравлении радиоактивным быстрораспадающимся веществом. К тому времени появились все признаки радиоактивного отравления: у больного было нарушено функционирование костного мозга, который не производил достаточно лейкоцитов для поддержания иммунной системы организма. Высказывалось предположение, что он отравлен каким-то радиоактивным соединением таллия. Шансы Литвиненко на выживание оценивались 50 на 50. За три часа до смерти, последовавшей 23 ноября, в моче пациента были обнаружены следы полония. В 21:21 по Гринвичу 23 ноября Александр Литвиненко скончался от острой сердечной недостаточности. Полиция констатировала смерть «от необъяснимых причин». 22 ноября, по словам одного из лидеров чеченских сепаратистов Ахмеда Закаева, Литвиненко в госпитале принял ислам. Это подтвердила и вдова Литвиненко Марина, заявившая что Литвиненко и она были очень дружны с семьей Ахмеда Закаева, которая жила рядом, и «незадолго до смерти он завел разговор о Боге с Ахмедом Закаевым». По словам Марины, Литвиненко не знал, что скоро умрет, но обмолвился, что хотел бы, чтобы когда-то, когда он умрет, его похоронили в Чечне. Ахмед сказал, что тогда ему нужно обратиться в ислам». Пригласили имама, и Александр принял ислам, хотя в детстве был крещен в православной церкви. Сын Анатолий в своих показаниях в британском суде в 2015 году подтвердил, что отец, выросший на Северном Кавказе, питал самые теплые чувства к Чечне.