Юрий Терапиано - Письма Ю. К. Терапиано В. Ф. Маркову (1953–1972)

Вот уже около месяца в нашем «Доме» живет И. Одоевцева 222 222 И. В. Одоевцева прожила в «Русском доме» в Ганьи с 1958 по 1987 г. .

Относительно болезни, от которой умер Иванов, – полная путаница. Сначала говорили: «сироз» («цироз» по-русски, т. е. окаменение печени), затем – «рак крови»; Одоевцева уверяет, что Иванов умер от «болезни сердца», «при которой очень вредно было жить на юге», в общем – понять нельзя, да теперь – и все равно!

Интересно будет знать Ваше отношение к последней книге.

Мне кажется, представление о том, что именно в послевоенные годы Г. Иванов «дописался» до самых замечательных стихов – сильно преувеличено. «Орлы двуглавые», «отвратительный вечный покой» как раз не лучшее, лучшее – просто поэзия, которая есть в «Розах» и во многих позднейших стихотворениях, а «комсомолочки», «старик с судаком» и т. п., которые так нравятся людям, поэзии не чувствующим, – не «главное».

Одоевцева говорит, что у нее осталось около 60 неизданных последних стихотворений Г. Иванова. Прочла три: одно – о кошке – очень хорошее (эти 3 будут в «Новом журнале»). Их, конечно, нужно издать в «Рифме», но 60 стихотворений = двойному количеству страниц (?), придется подумать, откуда взять добавление. Вот сейчас просто слышать уже нельзя: «Пастернак, Пастернак, Пастернак…» (люди, в большинстве слышащие о нем впервые и его стихов никогда не читавшие), а о Г. Иванове (который умер без скандала) говорить с теми же людьми сейчас трудно: «да, ну что ж можно сделать… я подумаю…» Хотим устроить вечер его памяти в декабре – интересно, сколько придет народу 223 223 Большой литературный вечер памяти Георгия Иванова состоялся 3 января 1960 г. в помещении РМОЗ. На вечере выступали Г. В. Адамович, И. В. Одоевцева, Н. А. Оцуп, К. Д. Померанцев. См. газетный отчет: С. Вечер памяти Георгия Иванова // Русская мысль. 1959. 27 января. № 1322. С. 5. .

Перед тем как сдать «Гурилевские романсы», перечел их и не согласен с Моршеном, а согласен с самим собой, с Ивановым и с Адамовичем.

Всего, всего доброго.

И. Одоевцева передает Вам привет.

Дорогой Владимир Федорович,

Болезнь моя, увы, еще не кончилась. После первой острой фазы, которую ликвидировали в госпитале (должен запастись терпением), вторая фаза будет длиться «много месяцев», по словам врача, и во время нее возможны боли, тошноты и т. д. – всегда так бывает, когда отнят желчный пузырь. Затем все само собой становится на место. А пока – то, что «возможно», меня изводит…

Лежу, сижу в кресле, слаб, кое-как читаю, а сидеть так скучно!

Прочел «Доктора Живаго» по-русски и написал о нем. В общем – роман – не роман – личные высказывания – не личные высказывания, но в нем много замечательного и очень сильно изображение «настоящих героев действия» – революционных событий, гражданской войны и т. п. В большой мере это социальный роман, новая форма. Но так, в нескольких словах – говорить трудно.

Статья Ульянова 224 на меня произвела мало впечатления (ее и здесь Водов почему-то перепечатал, кажется, по просьбе Ульянова).

Во-первых, как-то неуместно сейчас делить писателей на «новых» и «старых», затем, в сущности, все сводится к воплю: «вот, своих все хвалите, а нас, таких гениальных, хвалите мало!» И тут же сам чрезмерно хвалит всех своих! С такой «душевной атмосферой» спорить не хочется.

Струве в НРС справедливо указал, что, во-первых, не все «новые» – новые – Кленовский (Крачковский) и Алексеева 225 – старые эмигранты, назвавшиеся почему-то «Ди-Пи». А во-вторых – что о «новых» писали многие.

Я, в частности, писал и о Ржевском, и о самом Ульянове (хотя его «Атосса» 226 не бог весть что), и о многих других.

Меня, кстати сказать, в этой статье почему-то Струве причислил к лику мертвых и в списке поэтов тоже пропустил, очевидно, пора умирать.

Здесь мы не склонны выбирать наследника Г. Иванову, а тем более прославлять сверх меры Кленовского или Алексееву, но если уж говорить о том, кто сейчас может представлять петербургскую традицию, то это Г. Адамович. А его мало знают в эмиграции как раз как поэта, Кленовский же в стиле Маковского, т. е. тот же 1912 г. – тогда так писали – умело, изобразительно-описательно «очень хорошо сделанные стихи», но в нем никак нет какого-либо «frisson nouveau» 227 . И любят его Аргусы, Аронсон и т. д., т. е. люди, не понимающие поэзии, как у нас – Маковского…

Что касается «Рифмы» – я давным-давно доказывал Маковскому, что надо печатать «новых». Добился (через саму Яссен), что приняли Вашу книгу и обещали книгу Моршена, но, конечно, нужно было с самого начала не делать различия между поэтами, такая «политика» озлобила, видимо, «новых».